Эрнесто Карденаль

Другие цитаты по теме

Сегодня я приду чуть позже,

Не раздеваясь, прямиком,

В одном пальто свалюсь на ложе,

Спугну кота и заблюю весь пол.

Твои слова сегодня даже строже,

Как будто снова восемнадцать,

Как будто некуда деваться

Нам друг от друга до сих пор.

Ты спросишь, как там на чужбине,

Кого встречал и скольких целовал,

Я промолчу, увидев пятый сон о миме,

Что так болел и даже не вставал.

Ты спросишь, сколько стоит Питер,

И сколько грамм в стаканах, что поднял,

Ты спросишь, много ли отснял Юпитер,

Я упаду во сне, считая, что пропал.

Ты спросишь разрешения вернуть назад

То время, что уже прошло,

Пожав плечами, брошу взгляд я на пол,

Ты спросишь у меня, как запад,

И я скажу, что к черту всё пошло.

Высота, что кружит непростительно так,

За пустыми словами забыта.

Я спускаюсь все ниже и ниже, итак,

Возвращаясь к едва ли прикрытой.

Разрывая остатки одежды,

Вспоминаю все тайны твои,

Я отчаялся в поисках этой надежды,

И мне больше ее не найти.

Я хотел бы подняться обратно,

И хотел бы забыть всё давно,

Но утратил, забыл безвозвратно,

Что нам было, и нет, не дано.

Я запомнил лишь нежность мгновений,

Что несла та минутная блажь,

Я забыл бы ее в тот же час,

Если б мог, то сейчас.

Да вот только пропал навсегда,

Как печальный наш трепет, что долго,

Не простит и вернется когда-то,

Как покой мой, ушедший давно.

И мы с тобой уедем к морю,

На той неделе в декабре,

Когда метелью нас накроет

И станет гулко в голове.

Когда слова забудутся в огне,

Что полыхал на дне стакана,

Когда мы взвоем от проблем,

И яда сладкого когда-то.

Мы забежим слегка вперед,

Раскрыв все окна до упора,

И станем прыгать мы в сугроб,

Оставленный заместо гроба.

И будем громко так кричать,

И будем мы смотреть на солнце,

И будем долго так лежать,

И представлять, что не вернемся.

И мы уехали бы к морю,

И убежали б от проблем,

Но только выбраться с тобою

Нам не дано из этих тел.

Аэропорт.

И бег по кругу.

И я безмолвен.

И паскуда.

Забуду я часы, минуты,

Что стали в тягость мне тогда.

Я застрелюсь, но понарошку,

Куском картона со стола,

Ты посмеешься, скажешь: «Тошно»,

Я улыбнусь, но не со зла.

Скажу я, что мечтал об этом,

Но не сегодня, а всегда,

Ты отвернешься к официанту

И бросишь пару фраз тогда.

Я извинюсь, что болен страшно,

И выплесну в себя вино.

Ты вытрешь пот с лица

И выжмешь на пол,

Придержишь стол,

Опустишь гроб,

Сорвешь ты спину

И границу,

И, черт возьми, последнюю страницу,

Что дописать я так хотел,

Но, к сожалению, не сумел.

Ты так юна, что даже тошно,

Я так устал, что не поймешь,

Зачем же ты пришла ко мне той ночью,

Когда была гроза и дождь.

Я был бессилен, я старался,

Сопротивлялся и страдал,

Но сразу же, как мог, впивался

И к покрывалу прижимал.

Всё, как сценарий мелкой киноленты,

С дешевыми актерами кино,

Сам сценарист себе, и тут же в главной роли,

И горько так смеялся, и представлял, что хорошо.

Ты так юна, я так устал,

И ты ушла, оставив мне на память

Улыбки свет в бокале грязном

И фото из случайного окна.

— Вы больше не пишете?

— Нет. Не хочу больше стихов. Я ведь и не поэт вовсе, хотя к сочинительству меня тянуло. Поэт у нас Пушкин. Он гений космического масштаба. Пушкин вобрал в себя высоты всех искусств вместе взятых. Когда его читаешь, думаешь: «Какое же счастье, что он есть и будет». Такие люди рождаются раз в тысячу лет. О самых серьезных душевных переживаниях Александр Сергеевич говорит просто, легко, с иронией. Он на все вопросы дал ответы. Читайте Пушкина. Он опередил время. Стихи нужны людям. Это короткая, но объемная и чувственная форма. Раньше люди больше читали, увлекались поэзией, собирались на поэтические вечера в Политехническом музее. Очень хочется, чтобы такой интерес к поэзии вернулся.

Я проклят поэзией еще в детстве. Она толкает на поистине нереальные ожидания.

Поэт не перестаёт быть поэтом только оттого, что перестаёт писать стихи.

А эта бесстыдная голь

Души, ежедневно распятой!

О, как увлекательна боль,

Когда она рифмами сжата!

И каждый примерить спешит, —

С ним схожа ли боль иль не схожа,

Пока сиротливо дрожит

Души обнаженная кожа.

Поэзия не изменяет мир:

лишь выживает – как река за счёт

безлюдных берегов, где, мимо смертью чувств

известных городов, ферм, издающих хруст

от одиночества, она на юг течёт

посредством уст.