Разный язык мешает им общаться, но они могут ругаться и мириться из-за музыки.
Музыка — единый язык мира.
Разный язык мешает им общаться, но они могут ругаться и мириться из-за музыки.
Музыка — это язык. Каждый музыкант говорит на своём языке с помощью своего инструмента. Никто не запретит тебе говорить, кричать, молить... никто не поймёт твой язык, все лишь будут слушать прекрасную мелодию ритмов которая будет идти из тебя. А моя страсть — это барабаны, это тот инструмент который может передать все мои чувства и мой бешеный ритм жизни.
Такое чувство, что мы рождены, чтобы делать музыку. Это лучший способ самовыражения, так мы рассказываем о событиях и даём людям что-то ценное. Это наш язык.
Исходя из сугубо личного опыта он считал английский джазом, немецкий — классикой, французский — церковной музыкой, а испанский — городским шансоном.
Потом сказал, что его всегда интересовала одна вещь относительно настройщиков.
— Меня всегда интересовало, умеют ли они играть на фортепиано. Профессионально, я имею в виду.
— Редко, — ответил Джаспер Гвин. И продолжил: — Если вопрос в том, почему после долгой и кропотливой работы они не садятся за рояль и не играют полонез Шопена, чтобы насладиться результатом своего прилежания и мастерства, ответ такой: даже если бы они были в состоянии сыграть, то все равно никогда бы играть не стали.
— Неужели?
— Тот, кто настраивает фортепиано, не любит расстраивать их, — объяснил Джаспер Гвин.
От музыки нянюшка также получила некоторое удовольствие. Впрочем, если считать музыку пищей любви, сегодня публике подавали бутерброды.
Нам говорили: «Вы играете музыку дьявола». На что мы отвечали: «Но ведь это все равно музыка».