Это не то что средние
годы мои прошли,
это, считай, последние
годы мои пришли.
Это не то что средние
годы мои прошли,
это, считай, последние
годы мои пришли.
Жизнь прошла, вернее пробежала
в стороне — пространства визави,
из которой выдернули жало
напоследок жертвы и любви.
Я же заместо снов
в ночь раскалённо-тусклую
вижу, как смотрит на
нашу пучину русскую
с трупным пятном луна.
В родных широтах, жив курилка,
то о подружке грежу, каюсь,
то болью в области затылка
с отдачей в позвоночник маюсь.
Не мни меня своим:
в пенатах обветшалых
я лишь сезонный дым
над кучей листьев палых.
Всё-таки только небу
сегодня я доверяюсь,
единому на потребу,
робеючи, приобщаюсь.
Как будто после пробежки
голову задираю
и будущих странствий вешки
заранее расставляю.
Выбрал бы жизнь другую:
того, кто проснувшись рано,
лил себе ледяную
на мозжечок из крана,
или того, кто долго
любил поваляться с книжкой,
или того, кто чёлкой
тряс, как последней фишкой.