Воображаемый противник так же отличается от настоящего, как мысль о смерти — от Неё Самой.
Если ты меньше ростом — это твое преимущество. Если ты выше — это опять преимущество. Надо только уметь им воспользоваться.
Воображаемый противник так же отличается от настоящего, как мысль о смерти — от Неё Самой.
Если ты меньше ростом — это твое преимущество. Если ты выше — это опять преимущество. Надо только уметь им воспользоваться.
Одно из веннских проклятий гласило: «Чтоб тебе всю жизнь есть хлеб, не матерью испечённый».
Мелькают недели, и месяцы мчатся бегом..
Мы вечно спешим к миражу послезавтрашней славы,
А нынешней глупости, сделавшей друга врагом,
Уже не исправить, мой милый, уже не исправить.
Только не говорите мне про безгрешных младенцев, не выучившихся различать зло и добро и не смыслящих в одиннадцать лет, что это больно, когда бьют. Когда самого, тут, небось, каждый сразу смекает. Вытянется, выдурится? Пожалуй. Видели мы таких. Иным и шею сворачивали.
С моря пахло водорослями, рыбой, смолёным деревом... и ещё чем-то, наводившим на мысли о дальних странах и чужих небесах. Волкодаву нравилось море. Больше, чем море, он жаловал только родные леса.
Когда он хотел в чём-то убедить рассерженного человека, он всегда говорил тихо. По его наблюдениям, это заставляло прислушаться. А прислушиваться, в то же время продолжая кипеть, затруднительно.
Ты думал: вот-вот полечу, только крылья оперил!
А крылья сломались — и мир не заметил потери.
Сирота – значит, делай что хочешь, всё равно никто ответа не спросит. Зато и его самого любой мог обидеть, не опасаясь отмщения, потому что мстить будет некому…
И мальчик стал думать о том, как интересно быть сиротой, но потом вспомнил, как впервые пошёл один на охоту – и ужаснулся, поняв, что сироту никто не ждал из зимнего леса домой, к тёплому очагу, к миске со щами.