Страх мы получим на завтрак, а на обед — неописуемый ужас!
... Ужас перед неизвестным. Горе тому, кто не сумеет сразу побороть этот ужас: слепые инстинкты гасят тогда мысль, парализуют волю, самообладание.
Страх мы получим на завтрак, а на обед — неописуемый ужас!
... Ужас перед неизвестным. Горе тому, кто не сумеет сразу побороть этот ужас: слепые инстинкты гасят тогда мысль, парализуют волю, самообладание.
— Льюис и Кларк! Эти болваны тащат лодки.
— Хм, тащат, потому что знают, что впереди опасный участок. Нам следует сделать то же.
— Не вижу причины для беспокойства.
— Сэр, есть примета: быстрины – утром.
— А дальше?
— Все.
— Руки мои загрубеют, а зубы пожелтеют. И, возможно, мне предстоит корчится от боли в суставах. Да-да, эта экспедиция будет полна неожиданностей. Нас будут подстерегать не только туземцы, но и медведи!
— О-о-о!
— А медведи, учтите, дикие, не те дрессированные мишки, что... в котелках.
— Мистер Хант, я хочу первым проложить маршрут к Тихому океану, но мне потребуется опытный проводник.
— А почему вы обратились ко мне, а не к Уильяму Кларку?
— Думаете, я не пытался?
— Оу.
— Мериуэзер Льюис опередил меня. Мне надоели эти двое, только и слышу: Льюис и Кларк! Посмотрим, заговорят ли о них, когда мы первыми доберемся до океана и кого станут приглашать на званные приемы, и кто сделает политическую карьеру, благодаря своим достоинствам. А в книгах по истории имена Льюиса и Кларка будут упомянуты только в списках, а мое, в отличие от них — в тексте!
— Пусть каждый решает сам. А мне кажется, мы должны продолжить путешествие.
— Ты настоящий мужчина.
— Кто бы это говорил, тебе больше всех досталось. Тебя искалечил медведь и ухо откусил француз.
— Все верно, несчастья обрушились на меня. Но я не могу бросить мистера Эдвардса. Он на такое отважился и сейчас, когда цель совсем рядом – я верю его словам: худшее позади! [Бидуэллу простреливают руку испанцы] Сказав «худшее позади», я вероятно поспешил. Ну, а теперь точно... [простреливают вторую руку]
И всё-таки, уверяю вас, ни тигр, ни ядовитая змея не могли бы внушить мне такой ужас, какой я испытываю перед ним.
— Джоуна, а кому предан ты?
— Я ваш раб, поэтому с вами.
— Спасибо.
— Я иду с мистером Хантом!
— Руки мои загрубеют, а зубы пожелтеют. И, возможно, мне предстоит корчится от боли в суставах. Да-да, эта экспедиция будет полна неожиданностей. Нас будут подстерегать не только туземцы, но и медведи!
— О-о-о!
— А медведи, учтите, дикие, не те дрессированные мишки, что... в котелках.
И он, как и я, не знает, где таятся неизречимые ужасы, которые нам с ним дано учуять, но оба мы знаем, что где-то они существуют. Ибо многое в этом видимом мире постороено на любви, но невидимые сферы сотворены страхом.