Ваш Бог оставил вас, и кто тебя теперь спасёт?!
Сталь крепче веры и мессии, что вам врёт.
Hasta la muerte, hasta, hasta la muerte,
Я верю лишь в насилие, вот моя вендетта.
Ваш Бог оставил вас, и кто тебя теперь спасёт?!
Сталь крепче веры и мессии, что вам врёт.
Hasta la muerte, hasta, hasta la muerte,
Я верю лишь в насилие, вот моя вендетта.
Не для насилья и убийств мечи в руках блестят:
Господь не забывает зла и воздает стократ.
Не для насилья и убийств куется правый меч,
Не ради уксуса лежит в давильне виноград.
Убитого узрел Иса* однажды на пути,
И палец прикусил пророк унынием объят.
Сказал: «Кого же ты убил, когда ты сам убит?
Настанет час, и твоего убийцу умертвят».
Непрошенный, в чужую дверь ты пальцем не стучи,
Не то услышишь: в дверь твою всем кулаком стучат.
Слова, что это — кара за грехи,
Кого всерьез, скажите, убедили?
Ну хорошо, пусть взрослые плохи,
Хоть и средь них есть честны и тихи,
А дети? Чем же дети нагрешили?
Кто допускал к насилью палачей?
В чью пользу было дьявольское сальдо,
Когда сжигали заживо детей
В печах Треблинки или Бухенвальда?!
Пока человек счастлив — он живет. Остальное время — он существует, и Бог не пребывает в нем. Бог любит тех, кто любит жизнь. Таких он ведет, таким помогает. За страдания мои Бог накажет меня: — Ты не был счастлив потому, что не хотел этого, — скажет Он.
Столкнувшись с неподвластными обстоятельствами, люди часто лишь сетуют о своей беспомощности. Но если простой смертный переносит удары судьбы и всё равно стремится к своей цели, то боги смотрят на него с милостью.
Но страх для немощного, а человек столько раз доказывал, как он может быть велик, к величию и надо обращаться, образ Божий искать в закоулках души, а не шантажировать слабости и падшесть человеческого устроения. Страх — это ведь всегда хоть маленький, но шантаж, торг.
Кого объединяет только выгода, бросают друг друга в беде; но кого объединяет Бог, – всегда поддерживают друг друга и в беде сближаются еще больше.
Господь по каким-то недоступным нашему пониманию причинам не всегда воздаёт по заслугам в этой жизни.
В темноте неуважительно отзываться о Боге не рекомендуется. А вдруг он стоит у вас за плечами с занесённой битой?!
я сидел со своим приятелем по кличке Эльф, в детстве Эльфу был конкретный кирдык, он весь съежился, годами валялся на кровати и тискал резиновые мячики, тренировался, а когда наконец поднялся с кровати, то был что в ширину, что в длину, эдакая гора мышц, звероподобный хохотун, метящий в писатели, но выходило у него слишком похоже на Томаса Вулфа, а Т. Вулф (не считая Драйзера) – худший писатель во всей Америке, и я вдарил Эльфу по уху (чем-то он меня взбесил).
От бледного листка испуганной осины
До сказочных планет, где день длинней, чем век,
Все — тонкие штрихи законченной картины,
Все — тайные пути неуловимых рек.
Все помыслы ума — широкие дороги,
Все вспышки страстные — подъемные мосты,
И как бы ни были мы бедны и убоги,
Мы все-таки дойдем до нужной высоты.
То будет лучший миг безбрежных откровений,
Когда, как лунный диск, прорвавшись сквозь туман,
На нас из хаоса бесчисленных явлений
Вдруг глянет снившийся, но скрытый Океан.
И цель пути поняв, счастливые навеки,
Мы все благословим раздавшуюся тьму,
И, словно радостно-расширенные реки,
Своими устьями, любя, прильнем к Нему.