Боязливый дрожит в ожидании опасности, трусливый — когда она настала, а храбрый — когда миновала.
Тот, кто не ведает страха, не может быть храбрецом. Кому нужны смельчаки, не понимающие, с какой опасностью они столкнулись?
Боязливый дрожит в ожидании опасности, трусливый — когда она настала, а храбрый — когда миновала.
Тот, кто не ведает страха, не может быть храбрецом. Кому нужны смельчаки, не понимающие, с какой опасностью они столкнулись?
Меня с рождения окружали люди, страшившиеся козней какого-то скрытого врага. Мой дед подозревал евреев, иезуиты — масонов, мой революционный папаша — иезуитов, монархи всея Европы — карбонариев. Мои товарищи по школе, мадзинианцы, подозревали, что король — пешка в руках священников. Полиция всего мира подозревала баварских иллюминатов. И так далее. Нет счёта всем людям, кто опасается, что против них плетутся заговоры. Вот нам готовая форма. Можно заполнять её по усмотрению, кому чего, по заговору на каждый вкус.
... не бойся своих страхов. Они нужны для того, чтобы предупреждать, а не запрещать.
— Я не нуждаюсь в деньгах.
Добавил, слегка улыбнувшись:
— У меня сегодня день добрых дел.
— Обет богам? — последнее казалось маловероятным, но каких только обещаний воину не доводилось слышать за свою жизнь. Когда человек оказывается в смертельной опасности, он начинает предлагать богам действительно странные вещи. И выжив, порой даже выполняет обещания.
Я пришел пожаловаться, но ты доказала, что виноват, оказывается, я сам. Я чувствую, что ты боишься того, что за этим последует. Тебя страшит мой следующий шаг. Что же, мне это нравится. Бойся меня всегда. В следующий раз, тебе не понадобится кинжал, что бы защитить себя. Потому что пока ты со мной, тебе нечего бояться. Я здесь, что бы защитить тебя от любой опасности, но... никто не сможет защитить тебя от меня. Никто.
Разумно ль смерти мне страшиться? Только раз
Я ей взгляну в лицо, когда придёт мой час.