Комплимент художника звучал более чем буднично, ибо, когда неаполитанец заявляет женщине, будь она принцесса или служанка в захудалой харчевне, что, не видя её больше, он-де непременно зачахнет и умрет, он лишь выполняет самые элементарные правила галантности.
Камень, упавший в воду, знает ровно столько же о кругах, которые пошли по воде, сколько знал Зербино о том смятении, которое поднялось во дворце после его ухода.
Это наш шифр. «Хичкок» значит «страшная». «Феллини» — красивая женщина, но, чтобы что-то от нее получить, надо постараться. Помните, как Мастроянни полез в фонтан Треви за Анитой Экберг, а наградой за труды оказались лишь промокшие брюки? «Скорсезе» — девушка со странностями (представьте Роберта де Ниро в одежде служанки из «Мыса страха»). «Полански» — та, с которой связываться себе дороже (несовершеннолетняя, замужем, начальница...). «Кубрик» — холодная, отстранённая, держится как робот, ни проблеска эмоций, но что-то в ней такое есть... «Спилберг» — слишком старается понравиться. Вот такое авторское кино, не похожее друг на друга.
Будь у них девиз, он звучал бы следующим образом: «Приходи и проведи с нами несколько унылых лет, прежде чем тебе начнут отказывать внутренние органы».
Есть люди до того в своем собственном сознании безукоризненные, то любую подлость совершают как бы невзначай и непременно — с позиций честности, «по зову долга».
Разве не разумнее хранить запасы на лишнюю неделю в холодильнике, а не таскать их на себе?!
Стоит ли сердить кого-нибудь или затевать ссору, если гнев на лице противника пагубно отражается на собственном здоровье?
Если бы каждое выстраданное или брошенное сгоряча «чтоб ты сдох!» сбывалось, населения Земли здорово бы поубыло…
Cлайд с цитатой