Я Лиирон. Но можешь звать меня Прекрасная Царица.
Давным-давно я вёл одну программу, приходит такой известный российский актер и я его спрашиваю: «Кого вы считаете выдающимися актерами двадцатого века?»
Он так сел и сказал: «Нас немного...»
Я Лиирон. Но можешь звать меня Прекрасная Царица.
Давным-давно я вёл одну программу, приходит такой известный российский актер и я его спрашиваю: «Кого вы считаете выдающимися актерами двадцатого века?»
Он так сел и сказал: «Нас немного...»
— Я Моника! И я мою туалет 17 раз в день, даже если там кто-то сидит!
— Я Рейчел! Посмотрите, эта кофта мало облегает, нужно её постирать, чтобы села!
— Ах, я люблю Росса… Ненавижу Росса! Люблю Росса! Ненавижу Росса! Люблю Росса! Ненавижу Росса!
— Ах, у меня нет парня. Пойду на улицу и пересплю с первым встречным!
— Вот твоя последняя коробка. На ней нужно написать «О чем я только думала».
— Я как раз хотела это написать на лбу у Чендлера!
— Это Бенедикт взял вас в «Хоббит», или это вы взяли его в «Хоббит», или это вы оба просто там оказались?
— Мысль о том, что он взял меня в «Хоббите», заставляет меня желать смерти каждого в этой комнате.
— Я хочу извиниться за то, что другие вампиры сделали со Стефаном, за похищение, за пытки... Этого не должно было случиться.
— Вы там играли в Дом-2 с половиной вампиров из гробницы, причем реально взбешенных. И что, вы думали, должно было произойти?
Я не жалею о пережитой бедности. Если верить Хемингуэю, бедность — незаменимая школа для писателя. Бедность делает человека зорким. И так далее.
Любопытно, что Хемингуэй это понял, как только разбогател…
— Я знаю, что нам делать с твоими предвидениями... Знаю, куда с ними ехать.
— Куда же?
— В Вегас!