Хватить ныть, это жалко. Слезами горю не поможешь. Этот мир жесток ко всем.
— ... Звучит довольно высокомерно.
— Разве существуют не высокомерные люди?
— Никогда не встречал таких.
Хватить ныть, это жалко. Слезами горю не поможешь. Этот мир жесток ко всем.
— ... Звучит довольно высокомерно.
— Разве существуют не высокомерные люди?
— Никогда не встречал таких.
Все племя Адамово — тело одно,
Из праха единого сотворено.
Коль тела одна только ранена часть,
То телу всему в трепетание впасть.
Над горем людским ты не плакал вовек,—
Так скажут ли люди, что ты человек?
Мне хотелось захныкать. Не заплакать, а именно захныкать, словно маленькому ребёнку. Плачут от горя, а хнычут — от беспомощности.
Правосудие создано людьми с властью ради собственной выгоды. Никому нет дела до других. Если не будешь осторожен, тебя раздавят.
Так бедная страдалица старалась утешить других и саму себя. Она достигла желанного умиротворения. А я, истинный убийца, носил в груди неумирающего червя, и не было для меня ни надежды, ни утешения. Элизабет тоже горевала и плакала; но и это были невинные слезы, горе, подобное тучке на светлом лике луны, которая затмевает его, но не пятнает. У меня же отчаяние проникло в самую глубину души; во мне горел адский пламень, который ничто не могло загасить.
Рукав мой,
Окрашенный в черное,
Разве не туча?
Бесконечный дождь слез
Только и льется!
В слезах мы ищем доказательства горя и не столько следуем влечению скорби, сколько показываем ее другим.
(Мы ищем в слезах доказательства нашей тоски и не подчиняемся скорби, а выставляем ее напоказ.)