Глупость рано губит беспечных.
Сквозь блики ярких призм, вижу счастье идеализм,
И кажется что счастье есть, там где меня нет,
И как мне разыскать ответ, если в сердце лишь зимний след,
И весна живет только раз каждый год.
Глупость рано губит беспечных.
Сквозь блики ярких призм, вижу счастье идеализм,
И кажется что счастье есть, там где меня нет,
И как мне разыскать ответ, если в сердце лишь зимний след,
И весна живет только раз каждый год.
Это не тот апрель, май не тот,
Уже который год, подряд всё одно и тоже,
И потому, может, ветер не целует, а гложет лицо,
И если даже я пропаду, то никто не заметит пропажи,
Никто, кроме той, что пропала со мной,
Мы стерли имена, дай нам новые, весна.
Только если весна отогревает сердце нам ото сна,
Словно фантастические цветы, распускаются в глубине души,
Если бы только весна в миг не растворялась, а во мне жила всегда,
Никогда улыбка твоя не отвернулась от моего лица.
Только если весна отогревает сердце нам ото сна,
Словно фантастические цветы, распускаются в глубине души,
Если бы только весна в миг не растворялась, а во мне жила всегда,
Никогда улыбка твоя не отвернулась от моего лица.
Глупец тот, кто бросает дело на полдороге и смотрит, разинув рот, со стороны, что из всего этого выйдет.
Молодость-то что значит! Смешно смотреть-то даже на них! Кабы не свои, насмеялась бы досыта. Ничего-то не знают, никакого порядка. Проститься-то путем не умеют. Хорошо еще, у кого в доме старшие есть, ими дом-то и держится, пока живы. А ведь тоже, глупые, на свою волю хотят, а выдут на волю-то, так и путаются на покор да смех добрым людям. Конечно, кто и пожалеет, а больше все смеются. Да не смеяться-то нельзя; гостей позовут, посадить не умеют, да еще, гляди, позабудут кого из родных. Смех, да и только! Так-то вот старина-то и выводится. В другой дом и взойти-то не хочется. А и взойдешь-то, так плюнешь да вон скорее. Что будет, как старики перемрут, как будет свет стоять, уж и не знаю. Ну, да уж хоть то хорошо, что не увижу ничего.