Спят уже страсти могильными снами.
Что же со мною? Не знаю.
Жадный ли червь изнутри меня точит
или душа моя бредит больная?
Знаю лишь радость я, полную горя,
знаю то горе, что радует, раня,
пламя, которое кормится жизнью,
но без которого жизнь — умиранье.
Со смерти жены Веллман не видел смысла в том, чтобы каждодневные вещи радовали глаз, – раз единственное, что радовало его душу, закопали в холодной, безучастной земле.
А если бы не было в нашей жизни горя, то лучше бы не было — хуже было бы. Ведь тогда и счастья не было, не было бы надежды.
— Ты, Лангара, с детства поклоняешься духам, ублажаешь, молишься на них, так почему же они не оградили тебя от многих несчастий, что пережила ты за свою жизнь?
— Человеку положено много горя и мало радости, — возражает она.
— Душа? Где?
— Кто бы знал. Может где-то внутри головы, а может глубоко в груди. Не знаю, где она есть. Но в этом месте становится теплее, когда происходит что-то радостное, а когда что-то грустное — холоднеет.
Когда душа твоя
устанет быть душой,
Став безразличной
к горести чужой,
И майский лес
с его теплом и сыростью
Уже не поразит
своей неповторимостью.
Когда к тому ж
тебя покинет юмор,
А стыд и гордость
стерпят чью-то ложь, —
То это означает,
что ты умер…
Хотя ты будешь думать,
что живешь.
— Была одна душа, которую я мучил в Аду. И, как хороший мазохист, он командовал этим. «Жги меня». «Заморозь меня». «Причини мне боль». Так я и делал. И это продолжалось веками до того дня, пока по какой-то причине он не пропустил своего ежедневного наказания. И когда я вернулся... Он плакал. «Пожалуйста, мой король», говорил он. «Не забывайте обо мне снова. Обещаю, я буду хорошим». И тогда я осознал, что он настолько полон ненависти к себе, в нём нет ни крупицы самоуважения, что моя жестокость не имела значения. Если я обращал на него хоть немного внимания, это предавало значение его... Бессмысленному существованию.
— Зачем ты это мне рассказываешь?
— Потому что он напоминает мне о тебе. Ты думаешь, я изменился? Ты, бывший ангел, жалкий и бессильный, не придумал более позорного способа дожить свои дни, кроме как надеяться на подачку от меня, которая напомнит тебе о днях, когда ты был важен.
— Я знаю, что ты делаешь. Можешь убить гонца, если нужно. Но просто знай, что я рядом.
— Значит, горя будет много?
— Если останешься такой, как сейчас, — а я убеждена, что останешься. — горя будет достаточно. Есть натуры, которые впитывают горе обильнее, чем радость, а ты из их числа.
У каждого из нас бывают и радости и несчастья, но радостью мы стараемся поделиться с близкими, а горе стремимся пережить в одиночку.
— Я не готова умереть.
— Будешь готова, когда увидишь, что они сделали с твоим милым возлюбленным. В ожившем кошмаре... сбывались все сны. Ты искала способ сохранить власть над собой, искала способ пережить это. Когда ты была влюблена, ты оставила его, плачущего, чтобы заглушить яростные голоса и изгнать свои страхи. Но потом из тьмы явились они, через бурные тёмные моря, и опустошили эти берега. Ты всё ещё слышишь его крики? Теперь, когда ты дома... он так далеко, они забрали его душу. Те боги, которым ты не можешь молиться. Они могут разрушить тебя, но ты не нарушишь обещание, и даже его смерть не разлучит вас. Через тьму вокруг ты найдёшь его. В твоём мече ещё бьется сердце. Ты сражалась за любовь, боролась за свою мечту, тьма разрушала тебя изнутри... теперь тебе никак не победить... Голова его, отделённая от тела — вместилище его души. Поэтому ты должна нести её с собой, чтобы вернуть его домой.
Cлайд с цитатой