Сама жизнь похожа на морские волны: сначала кажется, что ничего не меняется, но однажды замечаешь, как много боли унесла вода.
Жизнь в нашем доме похожа на короткое одеяло: иногда ты прекрасно под ним помещаешься, а иногда мёрзнешь и трясёшься всю ночь. Хуже всего то, что ты никогда не знаешь, как будет в этот раз.
День за днем, за годом год утекают как вода.
Все, что было, то прошло, и не будет никогда.
Долгое время я... не чувствовал боли... Потому что был... мёртвым. Так было нужно, потому что... мертвец неуязвим. Я так думал. Я привык быть мёртвым. Мне не нужно было бояться за свою жизнь, думать о том, что я буду есть завтра, не схватят ли меня... Что бы ни случилось — я могу перестать двигаться, говорить, сражаться, но мертвее, чем я есть, уже не стану... Это и в самом деле страшно, госпожа Соловушка, но быть живым было ещё страшнее... Но вот случилось что-то, и я понял, что обманывал себя. Что я — живой, что я должен чувствовать боль, иначе я... Я стану хуже волколака. Мёртвые должны лежать в земле, а живые должны ходить по земле и чувствовать боль. Если ты возьмёшь её у меня, я боюсь, что опять не буду знать, живой я или мёртвый.
Истина открывается как разрыв, как кровотечение — и ни скрыть, ни вытерпеть, ни унять.
Время все смягчит, все покажется сносным, как ни трудно было вначале. Нет такой раны, чтобы со временем боль не поутихла, нет такого наслаждения, чтобы от давности не уменьшилось. Добро и зло, богатство и нужда, счастье и горе — все со временем теряет ту силу, которая бурлила вначале. А восторги и пылкие желания, они-то уж едва пережиты, сразу позабыты. Каждый день мы видим и слышим какую-нибудь новость, проходим и оставляем ее позади. От времени она становится маленькой, незначительной. Как сильно ты удивишься, если услышишь о землетрясении или о чем-либо подобном, а разве ты тотчас не забудешь этого? Или же сообщат: река замерзла, слепой прозрел, умер твой отец, туда-то ударила молния, Гранада взята, король сегодня прибудет, турки побиты, завтра затмение, мост снесло, такой-то стал епископом, Педро обокрали, Инес удавилась. Разве через три дня или при следующей встрече кто-нибудь еще будет этому удивляться? Так и все на свете — все проходит, все забывается, все остается позади.
— Жизнь, насколько я могу судить, — это всегда и боль и удовольствие. И если болью придётся заплатить за часы наслаждения, то разве эта цена чрезмерно велика?
Cлайд с цитатой