Страйк (Strike)

Другие цитаты по теме

— Сначала твои истории ненастоящие. Потом их читают, и они воплощаются.

— Читателей главное зацепить — и они твои навеки.

— Читатели читают, мечтают, чувствуют. Духи за Завесой сгущаются, получают очертания от чтения.

— У меня есть поклонники в Тени? Ну и ну. Жаль, что нельзя с ними повидаться.

— Ты пишешь, чтобы пронизать пелену? Собрать осколки песни?

— Не уверен, что понимаю тебя, парень, но, может, и так.

Скучные книги происходят от скучного читателя, ибо в книгах действует ищущая тоска читателя, а не умелость сочинителя.

Думаю, в этом и есть миссия писателя: помочь нам пережить чувство — простите за банальность — изумления и новизны; встряхнуть и вывести из спячки, разомкнуть границы наших маленьких личных мирков.

Гульд сказал ещё кое-что, что было мне интересно в тот день моих первых двух заметок: пиши при закрытой двери, переписывай при открытой. Твое писание начинается для самого себя, говоря другими словами, но потом оно выходит в мир. Когда ты поймёшь, в чем состоит вещь и сделаешь её как надо — по крайней мере как можешь, — она принадлежит всем, кто захочет её читать. Или критиковать. Если тебе очень повезет (это уже моя мысль, но думаю, Джон Гульд под ней бы подписался), первых будет больше, чем вторых.

Читательский спрос специфичен. Дабы передать важную мысль, нужно её обернуть интересным сюжетом.

«Классика» — это книга, которую восхваляют — и не читают.

Не следует слишком полагаться на проницательность читателей: иной раз полезно разжевать свою мысль.

— Дэниэл Чард считает, что у рукописи мог быть не один автор.

— Это и правда интересная догадка. Ну вот, как-то так. Во многом там видно классического Куайна, весь этот шок и ужас, но в других моментах... Ну, в общем я редактировал его произведения больше двадцати лет, но ни разу не видел у него точку с запятой. А в этой рукописи их несколько. Это не то, чему внезапно учишься в последние годы карьеры.

Историю надо рассказывать не зацикливаясь на фантастическом допущении (насколько бы оно оригинальным не было), а больше уделять внимание персонажам: их чувствам, мироощущению, взаимоотношениям, характеру, поступкам.

У нас литература не есть потребность народная. Писатели получают известность посторонними обстоятельствами. Публика мало ими занимается. Класс читателей ограничен, и им управляют журналисты, которые судят о литературе как о политической экономии, о политической экономии как о музыке, то есть наобум, понаслышке, безо всяких основательных правил и сведений, а большею частью по личным расчетам.