Самит Алиев. Всей Содранной Кожей - начало

…. самая большая опасность – это не глобализация, не экономический кризис, не массовые эпидемии, и даже не война. Самое опасное – это превращение народа в толпу мамедов, джонов или иванов, что родства не помнят и знать не хотят. Потому что родства не помнящему, быть таки биту, драну и сзади пользовану…

Правила Коммунального Общежития для стран с Населением Менее Пятнадцати Миллионов… Отличия от Правил для Стран с Населением Более Пятнадцати Миллионов совершенно не носят принципиального характера…

0.00

Другие цитаты по теме

Подсознательно чувствуешь, что Родина — это что-то важное, но что именно — объяснить не можешь. Не земля, не государство, не граждане, не культура...

Папа первый не выдерживает и перезванивает мне.

—  Родина — это образ жизни!  — кричит он в трубку.  — Ты нас с матерью хоть на Северный полюс забрось — и там у нас будет Россия!

Я соглашаюсь. Да — образ жизни и ценности. У кого они схожи, те — твой народ.

Потом прихожу в ужас: мы с папой принадлежим к разным народам.

Сейчас, как мне кажется, наступает время не компьютерных технологий, а идей. Людям сейчас нужна надежда, нужен Свет. Для этого нужно побороть тьму, а не вступать с ней переговоры, изначально признавая ее силу.

В том-то и штука, что Швейк отнюдь не дезертир. И – не уклонист. Он, если так можно выразиться, антидезертир. Он, разумеется, против войны, но идет воевать. И если бы его спросили, за что он воюет, он бы ответил: за друзей, за трактир «У чаши», за человеческое достоинство, за Родину. Потому что Родина есть. Её могут отменить фашисты и либералы, коммунисты и геополитики, можно счесть, что твоя родина – весь мир, а скучная семья не имеет к тебе отношения, это обуза. Но Родина тем не менее существует, и за неё отдают жизнь.

Среди профессиональных патриотов немало любителей регулярно отдыхать от непосильных трудов по спасению родины в каком-нибудь хорошем месте за ее пределами

А зверь. почуяв запах друга, застыл, и ярость вдруг ушла,

Они сошлись на центре круга и львица друга приняла.

С восторгом зрители кричали, свобода призом им была.

Торговцы их потом встречали, в пути родные им края.

— Всему есть предел!

— И в любви к Родине? Для меня пределов не существует!

Что сказать мне вам об этом ужаснейшем царстве мещанства, которое граничит с идиотизмом? Кроме фокстрота, здесь почти ничего нет, здесь жрут и пьют, и опять фокстрот. Человека я пока еще не встречал и не знаю, где им пахнет. В страшной моде Господин доллар, а на искусство начихать — самое высшее мюзик-холл. Я даже книг не захотел издавать здесь, несмотря на дешевизну бумаги и переводов. Никому здесь это не нужно... Пусть мы нищие, пусть у нас голод, холод... Зато у нас есть душа, которую здесь сдали за ненадобностью в аренду под смердяковщину.

— Сергей, а как вы относитесь к Маяковскому?

— К Маяковскому? Да никак не отношусь... А вы знаете, почему я поэт, а «Маяковский» — так себе, непонятная профессия? У меня Родина есть. У меня Рязань, а у него ни шиша. Нет поэта без Родины. Запомните это, молодой человек, а лучше запишите, а то забудете.

Листая старую тетрадь расстрелянного генерала,

Я тщетно силился понять -

Как ты могла себя отдать на растерзание вандалам?