Мораль не бывает чрезмерной, она не всем приятна...
Человек должен развиваться, проходить свой путь. А что если для того, чтобы пройти свой путь, чему-то научиться, мне нужно было, например, шесть жен? Вот если бы можно было стать многоженцем... Что этому мешает? Только мораль, которую люди сами себе придумали и из-за которой сами мучаются...
Мораль есть единственный культ, единственная естественная религия человека на земле, единственное, что должно занимать его в этом мире. Только выполняя требования этой морали, мы можем считать себя выполняющими божественную волю. Если действительно бог сделал человека тем, что он есть, то, стало быть, бог наделил его и чувством самосохранения, и стремлением к счастью. Если это бог сотворил нас разумными, значит, он пожелал, чтобы мы считались с разумом, разбираясь, где добро и зло, полезное и вредное. Если он сделал нас существами общественными, значит, он хотел, чтобы мы жили в обществе и стремились к его сохранению и благополучию.
Проанализировав поведение более чем 50 видов, Лоренц сделал вывод, что у сильно вооружённых видов эволюционный отбор выработал также сильную врождённую мораль — инстинктивный запрет применять все вооружение во внутривидовых стычках, в особенности если побеждённый демонстрирует покорность. И наоборот, слабо вооружённые виды имеют слабую врождённую мораль, поскольку сильная врождённая мораль таким видам эволюционно ни к чему. Человек — это от природы слабо вооружённый вид (нападающий мог только поцарапать, неопасно ударить, укусить или душить, а жертва имела достаточно возможностей убежать). С изобретением искусственного оружия человек стал самым вооружённым видом на Земле, а мораль осталась на прежнем уровне.
Моральные нормы расшатываются как молочные зубы. Вначале чуть-чуть, потом немного больше, а затем — чпок! — и зуба нету.
Бездумно опровергать мораль — значит мало смыслить в экономике. Бездумно подчиняться морали — значит быть трусом или лентяем.
... с другой стороны, мы должны помнить, что сама церковь имеет очень размытые моральные стандарты, хотя она пытается обвинить людей — таких, как я, которые верят в эмпиризм и просвещение, — в том, что она называет моральным релятивизмом, как будто это какой-то ужасный грех. Но в реальности этот «грех» — способность мыслить. Церковь, например, считала рабство абсолютно нормальной вещью. Теперь она так не думает. И какая польза от церкви, которая говорит: «О, мы тогда не знали, что рабство — это плохо, так как никто не знал». Тогда какой от вас прок?!
Как бы там ни было, за тридцать лет до начала двадцатого века он приехал в Салинас-Валли и привёз с собой из Ирландии жену, крошечную женщину с жёстким твёрдым характером, напрочь, как курица, лишённую чувства юмора. Она была непреклонна в своих суровых пресвитерианских воззрениях, и если бы все разделяли её строгие понятия о морали, от большинства радостей жизни не осталось бы мокрого места.
Но «моральная заповедь» — это нарушение логики. Мораль — это избранное, а не навязанное, понятое, а не принятое как приказ.
Мораль — как вышка в бассейне и задница, за которую ангелы, рожденные в небесах, готовы убивать.
Cлайд с цитатой