Почти все жизни не удаются, господин Шмит, и именно поэтому вы, писатели, создаете судьбы воображаемые.
Наши жизни — это ручьи, которые впадают в море, море по имени Смерть.
Почти все жизни не удаются, господин Шмит, и именно поэтому вы, писатели, создаете судьбы воображаемые.
Когда люди стареют, они уходят в себя, становятся пессимистами и забывают о том, что жизнь всего одна.
— За те семь месяцев, что вы жили с мисс Ашер, к ней приходили гости?
— Ни одного.
— У неё совсем не было друзей? Ни мужчин, ни женщин?
— Я ни разу не видела. На свидания она не ходила, ей даже никто не звонил. Я говорила: «Фэйт, так жить нельзя! У дождевых червей жизнь и то веселее...»
Мой добрый друг, вы не знаете жизни. Это продажная девка с железным характером. Она обуздает вас, как и всех прочих...
Мне казалось, кончился не только тот незнакомец, не только, завтра или после завтра, кончусь и я, закрытый, закопанный в грязь среди смущения и лжи участников процедуры, нет, так кончилось все, вся наша культура, вся наша вера, вся наша жизнерадостность, которая была очень больна и скоро там тоже будет закрыта. Кладбищем был мир нашей культуры.
Писать о жизни? Мы уже мертвы. Мы не более чем бездушные тела, населенные призраками.
Жить слишком грустно. Именно грустно, ни на тоску, ни на уныние сил уже не остаётся. Разве мы можем говорить о каком-то счастье, когда из-за, всех стен до нас доносятся жалобные стенания и вздохи?
— Жизнь на месте не стоит.
— Лучше бы она иногда оборачивалась назад на своём бегу...