В круговращении суток только первые, самые ранние часы остаются незахватанными людьми.
Он искупил свою вину, но я всегда думаю, насколько же лучше не иметь вины, которую следует искупить.
В круговращении суток только первые, самые ранние часы остаются незахватанными людьми.
Он искупил свою вину, но я всегда думаю, насколько же лучше не иметь вины, которую следует искупить.
Я просплю его все, до конца,
Неожиданно раннее, тихое.
Мне не хочется издалека
Ожидать суеты шаги семимильные.
Лишь ее притяжения родные
И шуршания особые, сладкие:
«Ты, останься со мной в обнимку,
Обещаю, сны покажутся такими реальными».
Я доверюсь, засну и просплю
Все дела без зазрения совести.
Утро, тебя я люблю,
Ты теперь и вправду хорошее.
P.S. Ты спрашиваешь, не жалею ли я о чем-нибудь? Нет. Ни о чем. Никогда ни о чем не надо жалеть. Незачем оглядываться назад. Там ничего нет, кроме руин и мертвых воспоминаний. Ничего живого. Какая разница, что было когда-то? Всё это уже прошлое, и оно умерло. А сегодня настоящее. Жизнь каждый день начинается сначала. И это прекрасно. Вперед!! Да здравствует утро!
Я вдруг почувствовал, что меня колотит. То же самое повторяется каждое утро, когда мир представляется жуткой пещерой, которая вот-вот обрушится и поглотит меня. Навсегда.
По утрам просыпаюсь в семь. Если по уму, надо бы еще раньше, но тогда я просто сдохну. Я, конечно, и так сдохну, но не сразу. А немного погодя. Так вот, просыпаюсь каждый божий день в семь утра — это я — то! Ненавижу все живое. Хуже зомби, потому что меня даже чужие мозги в этот момент не интересуют. Ни за что не стану такую гадость жрать. Только кофе, да и то скорее от отчаяния: и так все плохо, а тут еще полную кружку вот этого горького черного залпом, как пулю в висок.
— Куда ты собрался?
— На работу.
— В три часа утра?
— Ну что ж, тем лучше: в такое время будет меньше пробок на дорогах.
А когда наступит утро, я бреду бульваром сонным,
Где в испуге даже дети убегают от меня.
Я усталый старый клоун, я машу мечом картонным,
И в лучах моей короны умирает светоч дня.