Разъяренная девственница страшнее тигра.
Развод!
Прощай, вялый секс раз в год!
Развод!
Никаких больше трезвых суббот!
Ты называла меня: «Жалкий, никчемный урод!»
Теперь наслаждайся свободой, ведь скоро развод.
Разъяренная девственница страшнее тигра.
Развод!
Прощай, вялый секс раз в год!
Развод!
Никаких больше трезвых суббот!
Ты называла меня: «Жалкий, никчемный урод!»
Теперь наслаждайся свободой, ведь скоро развод.
Он Алексей, но... Николаич
Он Николаич, но не Лев,
Он граф, но, честь и стыд презрев,
На псарне стал Подлай Подлаич.
— Дебби первая, с кем я прям встречался-встречался со школы.
— «Встречался-встречался»? А моя первая жена — первая, на ком я женился-женился.
— Я не ем то, что ты усиленно сейчас жуёшь. Это ведь живые существа. У них даже имена есть.
— У неё есть имя — ветчина. Это её имя.
— Интересные у вас методы диагностики: анализы не нужны, обоснования тоже. Вы куда?
— На склад обоснований.
Охотно верю, только лапшу с ушей сниму!
– Адель, ты удивительным образом умеешь достигать своей цели несмотря ни на что, – звонко рассмеялся Яго. – Захотела выбиться в люди – и вот, месяца не прошло, а ты уже в королевском дворце. Да что там статья в «Орионе», ты взяла куда выше – решила попробовать себя в роли божества. Ты просто великолепна!
— Ну рассказывай, как ты?
— Хорошо! А ты?
— Отлично!
— Я всё рассказала Эйдону и он меня бросил...
— А у меня за десять дней не было секса...
— Хорошо, твоя взяла! Заказываем два кофе или берём два пистолета и стреляемся?
— У неё необычный смех.
— Мы вместе учились, я к ней неровно дышал! Но она западает на мужчин с опытом.
— Что, что, на Мартина Блоуэра? Не может быть!
— Мы проторчали три часа на так называемом спектакле, убедительным был только их поцелуй.
— Эй... Теперь, когда ты сказал, я согласен, что она к старичкам неравнодушна...
— Правда? С чего бы?
— Говорили, у нее в пирожке ковырялся старший брат Маркус!
Что ж за работа такая? Не работа, а месячник месячных, ей-богу...