У рыбаков много общего с литераторами. Так же часто, как прозаики, они становятся алкоголиками и так же часто, как поэты, самоубийцами.
Первый раз она увидела его на Рождество. Он сидел на бетонной плите около их помойки и плакал.
У рыбаков много общего с литераторами. Так же часто, как прозаики, они становятся алкоголиками и так же часто, как поэты, самоубийцами.
Первый раз она увидела его на Рождество. Он сидел на бетонной плите около их помойки и плакал.
Я пишу стихи. Следовательно, стихи эти и должны быть сами по себе позицией, базой, платформой. И ни черта не значит, что я думаю о Вьетнаме, о Стрипе, ЛСД, Шостаковиче, о чем угодно. Почему поэт обязан выступать Провидцем?
Так уж складывалось в жизни многих мыслителей и поэтов, что последние их произведения, отмеченные ощущением скорого ухода, даже, казалось бы посвященные совершенно «посторонним» темам, отличались поразительной глубиной и воспринимались потомками как пророчества.
Потому что у меня вовсе нет ощущения, будто я с чем-то смирилась. Невозможно смириться с чем то, что тебе необходимо и чего ты жаждешь, верно?
Я была в ярости на него. За то, что, вместо того чтобы читать в её (жены) честь молитвы, он ложился с нею в постель. И благодаря её огромному животу это стало совершенно ясно.
Я поняла, что никогда он не будет только моим мужчиной. Иметь его всецело можно только на время.
Даже сон не приносил отдыха. Она не тосковала, потому что, когда спишь, не тоскуешь.
Она тосковала. Тосковала по нему постоянно. Кроме жажды и она испытывала только одно: тоску. Ни холода, ни жары, ни голода. Только тоску и жажду. Ей нужны были только вода и одиночество. Только в одиночестве она могла погрузиться так, как ей хотелось.