Каждый из нас, кто хоть чего-то стоит, всю свою жизнь отучается от безумств своей юности...
Молодость была бы идеальным состоянием, если бы наступала чуть позже.
Каждый из нас, кто хоть чего-то стоит, всю свою жизнь отучается от безумств своей юности...
Вдали шумело море; этот звук был здесь настолько обычен и повседневен, что чувства отказывались его воспринимать. Так бывает с молодостью: замечаешь ее преимущества, лишь утратив навеки.
Мне было шестнадцать, и я влюбилась, как... нет, не как кошка, как кошка — это сейчас случается, а тогда я влюбилась, как цветок — круглощёкий пион, поворачивающийся за солнцем, который не умеет ничего, только слегка розоветь, пахнуть и раскрываться, раскрываться, раскрываться — так, что начинают опадать лепестки.
Мы все в юности совершаем глупости, вот только подчас плата за них оказывается слишком высокой.
... Ставить человеку в вину его молодость — самое неубедительное возражение, какое можно придумать.
С двадцати до тридцати — это то самое время, для которого природа тебя создала. Мы — молодые самцы, в крови играет тестостерон, мышцы упругие, голова набита идеями. Ходим пьяные от гормонов. Все это создает особое восприятие мира. Ты должен доказать природе, что ты ей нужен, а те, кто был до тебя, уже сделали свое дело, отслужили свое. Между двадцатью и тридцатью ты должен сделать все, что должен был сделать: завести детей, создать шедевры.
— Ты отнял мою молодость!
— Я её в глаза не видел! Человек, который отнял твою молодость, жил в 18 веке!