Прошлое — корабль, чья кильватерная струя остается на глади серого моря, но будущее не имеет меток.
У корней Иггдрасиля, древа жизни, сидят три пряхи. Они прядут нити нашей судьбы, и эти три пряхи сделали клубок золотой пряжи из чистого золота для жизни Этельфлэд, но за минувшие годы вплели яркие нити в куда более темную ткань. Три пряхи видят наше будущее. Дар богов человечеству — то, что мы не можем видеть, куда будут направлены нити наших судеб.
Мы ищем будущее. Смотрим в туман и надеемся увидеть вехи, которые придадут смысл нашей судьбе. Всю свою жизнь я пытался понять прошлое, потому что оно было таким славным. Мы видим остатки этой славы по всей Британии. Видим огромные мраморные дома, сделанные римлянами, мы путешествуем по дорогам, которые они проложили, по мостам, которые они построили, и все это медленно исчезает. Мрамор трескается на морозе, стены рушатся.
Мы все чего-то боимся. Страх ползает внутри тебя, как дикий зверь, царапает когтями твои внутренности, делает слабыми твои мускулы, пытается сыграть дурную шутку с твоими кишками. Он хочет, чтобы ты корчился и плакал, но страх надо отбросить и призвать все свое мастерство, и тогда тебе поможет свирепость.
Он, как и я, верил в судьбу — эту веру разделяют все религии, хотя разница между мной и Альфредом состояла в том, что король верил: судьба есть движение вперед. Он хотел улучшить мир, в то время как я не верю и никогда не верил, что мы можем его улучшить. Мы просто выживаем, пока мир соскальзывает в хаос.
— А кто такой Христос? Тот, который умер, да? А потом вернулся к жизни?
— Да.
— Боги это могут. Умирать и воскресать. Они же боги.
— Зачем мы сражаемся?
— Потому что родились на свет.
— Чтобы найти место, которое мы назовем домом. Место, где нам не нужно будет больше сражаться.
— Ты выглядишь старше. Старше и куда уродливей.
— Значит, я стал больше походить на тебя.
Горе надлежит скрывать. Человек, который сначала пропел, что судьбы не избежать, продолжил песню со словами: должны сковать цепями наши самые сокровенные мысли. От опечаленного разума нет толку, сказал он, и надлежит скрывать печальные мысли.
Скади была наделена даром красоты, однако, то была красота оружия. Гладкая, твердая и сияющая. Даже став униженной пленницей, немытая и одетая в тряпье, она сияла.
Cлайд с цитатой