— Ничего себе! Глядите, какая огромная! Высотой не меньше, чем полмили! Потребовалась не одна сотня, а то и тысячи лет, чтобы возвести такую!
[Взрыв. Колонна падает.]
— Я построил мост, и истратил на это, ну, десять секунд. Может, одиннадцать.
— Ничего себе! Глядите, какая огромная! Высотой не меньше, чем полмили! Потребовалась не одна сотня, а то и тысячи лет, чтобы возвести такую!
[Взрыв. Колонна падает.]
— Я построил мост, и истратил на это, ну, десять секунд. Может, одиннадцать.
— Ты знаешь, где найти порох?
— Порох? Без понятия. Ты ведь у нас эксперт по взрывчатке. Каждое второе твое изобретение взрывается.
— А это значит, что каждое первое моё изобретение не взрывается.
Мы делали немало дурного: грабили могилы, нарушали правила движения, обманывали, но никто не пострадал. То есть пострадавшие, конечно, были, но мы их не знаем.
Ушастый зарядил самую мощную стрелу, как мы считали, и начал метиться в мишень которую я изобразил, скидав в кучу валежник. Вот он выстрелил, недолгий полёт и попадание в цель. Вспышка. Миг — и зрение возвращается, а на нас несётся стена огня, размером в три раза превышающая мой рост. Мимо пролетает ушастый в обнимку с арбалетом и глазами очень туго срущего котёнка.
Хорошая новость — все живы. Плохая новость — ефрейтор Рэндольф разлетелся на четыре квартала. Фу, блин, на мне козёл!.. Нет, это пастила.
— Послушай, друг.
— Синьор, я весь вниманье.
— Твой господин, он где?
— Да как сказать...
— Нельзя ль позвать его?
— Бегу быстрее лани!
— Я жду его.
— Смотря кого...
— И долго я не собира!..
Я не собираюсь долго ждать!
— Вот я и думаю — которого позвать?!
— Странное ощущение, я никогда не просыпалась в наручниках...
— А я просыпался, голый....
Давным-давно я вёл одну программу, приходит такой известный российский актер и я его спрашиваю: «Кого вы считаете выдающимися актерами двадцатого века?»
Он так сел и сказал: «Нас немного...»