Она привыкла делать вид, что всё хорошо, и лишь подруга знает, что дождь ещё не прошёл...
Она любит поплакать, но не скажет, что ей снится,
О её слезах расскажут только песни на страницах.
Она привыкла делать вид, что всё хорошо, и лишь подруга знает, что дождь ещё не прошёл...
Она любит поплакать, но не скажет, что ей снится,
О её слезах расскажут только песни на страницах.
Она могла бы стать любимой, отперев засов.
Но предпочла так и остаться той единственной из снов.
Она могла бы сделать чей-то мир намного ярче,
Но просто не решается, смирившись, поступать иначе.
Она смеялась, считала, жизнь — только игра,
Ведь так просто, очень просто взлететь над землёй к небy...
Hо возвращаясь yтpом нашла дверь в свой ад!
Она появлялась там, где её ждут,
оставалась лишь на пять минут,
говорила: «Видно не судьба».
Она пропадала словно на века,
улетала птицей в облака,
и не знала, где её весна.
И когда кричащий город подарил ей пустоту,
поняла, как он её дорог, поняла свою мечту,
но не знала, как бывает сложно вернуться назад.
То ли к счастью, то ли к горю, на беду ли, на любовь,
исчезала, ускользала, улетала с ветром вновь,
знаешь, в его дыхании тает её аромат.
Она не играет в сильный пульс и слабый пол,
Над ней бессильны инквизиция, огонь и кол,
Ее каждое слово — прямой укол,
Каждый взгляд разит.
Ее священная матерь была Лилит.
И то, что тебя пугает, ее манит.
Она милует во сне, а наяву казнит,
И явь желаннее сна.
Она, не скажет мне умное, завтра.
Она, всего лишь улыбка и взгляд.
Она уходит, и не вернётся назад.
Две подруги рука об руку, одна без другой никогда не бывает.
Два совершенно разных облика: одна играется, с другой играют.
Одна за решеткой времени спрятана, другая вне этой решетки свободна.
И только одним жизнь и смерть связаны — обе они женского рода.
Она любила интернет, чтобы скрывать дрожь в голосе.
А я любил смотреть, как ветер развевал ее волосы.
С ее ресниц опять взлетит очередной челнок.
Он так же, как она, и вроде не один, но одинок.