Знаешь, не бывает таких сражений, которыми можно закончить войну, — говорит Ворона. — Война зреет изнутри.
То, чему в школе учат, не больно пригодится в настоящей жизни. Это факт. Учителя ваши почти все — козлы.
Знаешь, не бывает таких сражений, которыми можно закончить войну, — говорит Ворона. — Война зреет изнутри.
То, чему в школе учат, не больно пригодится в настоящей жизни. Это факт. Учителя ваши почти все — козлы.
Иллюзии, чем больше о них думаешь, имеют свойство множиться, приобретать более выраженную форму. И может статься, перестают быть иллюзиями.
В голову лезло всякое, но больше – о себе, о своей жизни. И чем глубже он забирался в эту тему, тем больше ему казалось, что в его существовании нет никакого смысла, а он сам – всего лишь непонятно чему принадлежащая принадлежность.
Ты знаешь, люди в большинстве своём к свободе не стремятся, а только думают, что стремятся. Всё это иллюзия. Если им дать настоящую свободу, они просто с ума сойдут. Так и знай. На самом деле люди свободными быть не хотят.
Человек не просто сознает «я» и объект по отдельности, но и, проецируя «я» на объект, выступающий как посредник, может действием лучше понять «я». Вот что такое самосознание.
Мудрое решение. Не зря говорят: лучше вообще ни о чем не думать, чем думать о всякой ерунде.
Война обязательно будет. Всегда. Не бывает, чтоб ее не было. Даже если кажется, что ее нет, она все равно есть. Люди в душе любят убивать друг друга. И убивают, пока хватает сил. Силы кончаются — они отдыхают немного. А потом опять продолжают убивать. Так устроено. Никому нельзя верить. И это никогда не изменится. И ничего тут не поделаешь. Не нравится — остается только убежать в другой мир.
Но еще больше меня достают люди, лишенные воображения. Таких Т. С. Элиот называл «полыми». Нехватку воображения, пустоту они затыкают мертвой соломой и разгуливают себе по свету, сами того не замечая. А свою невосприимчивость, глухоту, прикрываясь пустыми словами, пытаются навязывать другим. Да будь ты кем угодно: геем, лесбиянкой, нормальным, как большинство людей, феминисткой, фашистской свиньей, коммунистом, кришнаитом. Под любым знаменем, пожалуйста… Меня это совершенно не касается. Кого я не терплю – так это вот таких полых людей.
В глубине зала хранились книги «для широкого читателя». Антологии японской и мировой литературы, собрания сочинений разных авторов, древний эпос, философия, драма, искусствоведение... Одну за другой я брал их в руки, открывал, и со страниц на меня дышали века. Особый запах глубоких знаний и бурных страстей, мирно спавших в переплетах многолетним сном.