Игорь Миронович Губерман

Другие цитаты по теме

В жизненной коллизии любой

жалостью не суживая веки,

трудно, наблюдая за собой,

думать хорошо о человеке.

Ещё в нас многое звериным

осталось в каждом, но великая

жестокость именно к любимым —

лишь человеку данность дикая.

На исходе двадцатого века,

Когда жизнь непостижна уму,

Как же надо любить человека,

Чтобы взять и приехать к нему.

На дружеской негромкой сидя тризне,

я думал, пепел стряхивая в блюдце,

как часто неудачники по жизни

в столетиях по смерти остаются.

Не плачься, милый, за вином

на мерзость, подлость и предательство;

связав судьбу свою с говном,

терпи его к себе касательство.

И спросит Бог:

— Никем не ставший,

Зачем ты жил? Что смех твой значит?

— Я утешал рабов уставших, — отвечу я.

И Бог заплачет.

Увы, от мерзости и мрази,

сочащей грязь исподтишка,

ни у природы нету мази,

ни у науки порошка.

Люблю людей и по наивности

открыто с ними говорю.

И жду распахнутой взаимности,

а после горестно курю....

Средь шумной жизненной пустыни,

где страсть, и гонор, и борение,

во мне достаточно гордыни,

чтобы выдерживать смирение.

Из нас любой, пока не умер он,

себя слагает по частям

из интеллекта, секса, юмора

и отношения к властям.