Ишь ты чего захотел, справедливости! Да разве она есть для военных?
Вам, должно быть, нелегко живётся, если вы всё ещё верите в справедливость.
Ишь ты чего захотел, справедливости! Да разве она есть для военных?
Голос бы глубокий, тихий... Этот голос произносил слово «жить», как торговец на чёрном рынке шепчет «масло», как проститутка шепчет «любовь». Вкрадчиво, настойчиво, маняще и лживо... Как будто можно купить жизнь.
А почему бы ей не смеяться? Смеяться ведь лучше, чем плакать. Особенно, если и то и другое бесполезно.
Уж мы такие! Ужасно боимся собственных чувств. А когда они возникают — готовы считать себя обманщиками.
Кто вас знает, какие вы! Ведь здесь вы — не вы. Вы — такие, какие бываете там. Но кто знает, что там происходит.
Вечно мы забываем, что в любое время можно самому поставить точку. Мы получили это в дар вместе с так называемым разумом.
— А хоть что-нибудь имеет значение?
— Да, имеет, — [...]. — То, что мы уже не мертвецы, — сказал он. — И то что мы еще не мертвецы.