Даже если мне перережут глотку, и я буду истекать кровью как поросёнок, кому какая разница? Родители? Да, но они не в счёт. Больше никого. У меня даже нет сына.
Дети должны хоронить своих родителей, а не родители – своих детей.
Даже если мне перережут глотку, и я буду истекать кровью как поросёнок, кому какая разница? Родители? Да, но они не в счёт. Больше никого. У меня даже нет сына.
То, что папа умер, я понимаю, но почему он не приходит домой ужинать, этого я никак понять не могу.
Когда душа твоя
устанет быть душой,
Став безразличной
к горести чужой,
И майский лес
с его теплом и сыростью
Уже не поразит
своей неповторимостью.
Когда к тому ж
тебя покинет юмор,
А стыд и гордость
стерпят чью-то ложь, —
То это означает,
что ты умер…
Хотя ты будешь думать,
что живешь.
... родители, как правило, чувствуют себя оскорблёнными в лучших чувствах, когда кто-то посторонний пытается в чём-то обвинить их чадо.
Джакомина знала, что что должна быть благодарна: у нее ещё пятеро здоровых детей, но благополучие многих никогда не возместит утрату одного.
У нее навернулись слезы, но не горькие — так обычно плачешь от грустной книги. Ей самой иногда хотелось умереть рано. В минуты крайнего негодования на родителей она лелеяла мысль о том, как они будут рыдать над трогательно-маленьким (но невероятно прекрасным) памятником на огромном кладбище и сожалеть о том, что были с ней так жестоки.
Смерть дочери — такая умопомрачительная боль, по сравнению с которой все физические боли становятся чем-то преходящим и мелочным. То, что должно было стать плюсом, превратилось в минус, прочерк, черту между двумя датами — рождения и смерти.
У меня нет детей, и, должно быть, поэтому на меня произвели огромное впечатление слова одной женщины, которая написала, что если ты бездетная, то умираешь полностью.
В жизни может случиться что угодно, но когда на руках матери умирает ее ребенок, это трудно оправдать фразами «что ни делается, всё к лучшему» или «значит, так должно быть».
– Тебе не кажется, что прощание с ребенком сделает твою смерть еще тяжелее?
– Но разве это того не стоит?