— Поговори с мамой!
— Я не могу, я — враг номер один!
— Враг номер один – ее заместитель. Ты – враг номер два, поскромнее надо быть!
— Поговори с мамой!
— Я не могу, я — враг номер один!
— Враг номер один – ее заместитель. Ты – враг номер два, поскромнее надо быть!
— Когда мне было десять, у меня были гланды, — поведал Оулсвие.
— Хотите ефе одни? — Поинтересовался Игорь.
В детдоме живут другие дети, брошенные родителями. Мы — отбросы общества, нелюбимые, нежеланные, кто не должен был родиться.
Плевать. Я жив.
Бывают мечты, которыми не хочется делиться с друзьями. Даже с самыми близкими друзьями.
Я дружу с теми, от кого зависит жизнь. Опыт научил выберать друзей не по тому, что я могу им дать, а по тому, что они могут дать мне. Хватит жалости, важен лишь личный интерес.
Два месяца. Много это или мало? – спрашивал я сам себя. И сам же себе отвечал – когда как. Если это отпуск, круиз – то они пролетят незаметно, растают в череде дней, просочатся сквозь пальцы, словно мелкий речной песок. Если же это два месяца, оставшиеся до Нового года, до дня рождения, до вручения премии или до выхода из больницы, – то время будет еле ползти, словно издеваясь над тобой. Что такое два месяца? Если ты работаешь – всего две зарплаты, восемь выходных, полсотни чашек утреннего кофе, похожих друг на друга как близнецы. Дни выстреливают в прошлое очередью, по семь в обойме. Если ты сидишь дома, плюешь в потолок и бездельничаешь, то эти два месяца могут превратиться для тебя в тюремный срок, а твоя комната – в темницу.
Да, я мог бы затаить обиду на жизнь, лишившую меня самого дорогого — любви. Но боль от потери рано или поздно пройдет, а на свете есть и другие женщины. Я должен действовать, я больше не хочу уподобляться лягушке, покороно ожидающей, когда ее сварят.
— Игорёша, а что ты ищешь?
— Яйца для яичницы ищу.
— В аптечке?
— Да. Я просто подумал — если у нас в холодильнике в лотке для яиц лекарства лежат, может, яйца где-то там?
Да, я мог бы затаить обиду на жизнь, лишившую меня самого дорогого — любви. Но боль от потери рано или поздно пройдет, а на свете есть и другие женщины. Я должен действовать, я больше не хочу уподобляться лягушке, покороно ожидающей, когда ее сварят.
— Игорёша, а что ты ищешь?
— Яйца для яичницы ищу.
— В аптечке?
— Да. Я просто подумал — если у нас в холодильнике в лотке для яиц лекарства лежат, может, яйца где-то там?