— Во-первых, сбрей козлиную бородку, она не идет к твоему костюму!
— Ээээ… У меня нет костюма…
— И это во-вторых, купи костюм!
— Во-первых, сбрей козлиную бородку, она не идет к твоему костюму!
— Ээээ… У меня нет костюма…
— И это во-вторых, купи костюм!
— Что? Мы под присягой.
— Нет. Ты хоть знаешь, что такое присяга?
— О, да. Это здание суда. И мы под его крышей.
— Зои зовет на архитектурную выставку Франка Ллойдерайта, есть желающие?
— Прости, но я собираюсь мыть голову.
— А я воду включаю.
— А я полотенце подаю.
— А я, видимо, останусь дома один и буду переживать, что меня не позвали на эту головомойку.
— Привет, дружище...
— Барни, я в порядке! Это не обязательно. Вообще-то это даже немного странно, без обид, дамы.
— Я вообще-то надеялся, что тебя нет дома.
— Хрена с два. Мы будем вечно молодыми!
— Ты в этом уверен? Потому что, кажется, как минимум раз в год нам напоминается совершенно о противоположном.
— Это же безумие! Никого не заводят мужские икры!!
— Ну да, я бы тоже так сказал, если бы у меня были маленькие тощие куриные ножки!
— Я буду на связи, ожидая твоих извинений!
— Это не сработает.
— Да, я знаю.
— Так почему же ты все это делаешь?
— Потому что я люблю ее!
— Чувак, это древнейшая профессия. Я готов поспорить, что даже у кроманьонцев были пещерные проститутки, что-то вроде «рыба за секс».
— Ну так с такими раскладами получается, что древнейшая профессия — рыбак.