Я всю жизнь был честным человеком. Позволь же мне и умереть честно!
Не довести до конца начатое — все равно, что и не начинать.
Я всю жизнь был честным человеком. Позволь же мне и умереть честно!
Я никого не боюсь. Человек вообще живет недолго. Обычно не больше восьмидесяти лет. Тридцать шесть я уже успел прожить. А примерно после тридцати ты понимаешь, что смертен и уже мало чего боишься. Кстати, люди умирают не только от физических опасностей, исходящих от других людей, но и от обычных кишечных палочек или куриного гриппа. Человек — вообще очень легко убиваемое существо. Поэтому я никогда не понимал детскую гордость убийц, что они кого-то там «замочили». Ведь это намного легче, чем родить ребенка.
Он видит во мне только жалкого самоубийцу, которому не удалось умереть, значит, он видит во мне кретина, не ведающего стыда, я в его глазах — живой труп, умирающий от позора, призрак-идиот?!
Сам я, когда пробъёт мой час, хотел бы одного — остаться. Пусть тело моё похоронят в саду, и раз уж мне не суждено небо, стану по крайней мере землёй.
Живые мне близки, но я для них далек.
Покорный жребию, я в землю молча лег.
Дыханье кончилось: на смену песнопений
Приходит тишина, безмолвие, забвенье.
Первейший из живых, я праха стал мертвей.
Щедрейший хлебосол, стал кормом для червей.
Я солнцем в небе был, и вдруг — конец и хаос,
И небо, омрачась, от горя разрыдалось.
Как часто обнажал я свой всесильный меч,
Чтобы счастливого от счастья вдруг отсечь!
Но рыцарей не раз в лохмотьях хоронили,
Оставив в сундуках нарядов изобилье.
Скажи врагам моим: «Скончался аль-Хатиб».
А где бессмертного снискать они смогли б?
Скажи им: «Радуйтесь — но все промчится мимо,
И тот же вечный мрак вас ждет неотвратимо».