Никто ее никому не представляет, никто с ней не заговаривает. Никто не просит толкнуть речь. Она, как старая молочная бутылка, аккуратно садится за стол, беспомощно хлюпая, поглощает кукурузный суп, ест салат вилкой для рыбы, вылавливает фасоль — и в конце ей не хватает ложечки для мороженного.
— Ты не спрашиваешь, что я вижу у тебя на спине?
— И что ты видишь у меня на спине?
— Ничего, — рассмеялась она. — Я вижу только тебя.
— Спасибо, — сказал я.