А чего я ждал тогда?
Я ждал себе удивительной судьбы, неповторимой жизни.
Как я хотел все почувствовать, все попробовать и как можно скорее.
Я тогда мог идти по улице, отражаться в витринах и мог сильно надеяться, что меня обязательно полюбят, что меня ждут.
А еще я мог до утра сладко думать и с трепетом чувствовать, что вот-вот, уже этим утром, уже скоро... уже скоро...
Люди стареют, Робер, люди теряют тех, кого любят, иначе не бывает. Даже прекратись все несчастья и войны, мы будем хоронить родителей и жить дольше собак, лошадей, крысы этой твоей... Выходит, не любить их? А нам что прикажешь? Прятаться от мужчин? Не радоваться? Не рожать, потому что война, потому что вас могут убить... Могут, и что? Шарахаться от счастья, потому что оно кончается? Да стань оно бесконечным, оно б несчастьем было, а... овечьей жвачкой! И не смей убивать его раньше времени, оно не только твое.
Под толстым слоем скепсиса, ежедневно увеличиваемого жизнью, тлеет неугасимая искорка, готовая в любой момент вспыхнуть. Это надежда на счастье. И в пустыне идет дождь, и на камнях пробиваются зеленые побеги, и тают человеческие горести...
— Ты должна верить и надеяться. Видишь ту птицу?
— Да, вижу.
— Вера — как синяя птица в окне,
Пусть неуловима, но реальна вполне.
Никто не поймает её и не купит,
Но верь и надейся, твоё счастье наступит!
Планируя счастье другого, мы бессознательно приписываем ему то, о чём сами мечтаем, принимая это за осуществление его счастливых надежд.
Промчались годы,
Старость меня посетила,
Но только взгляну
На этот цветок весенний,
Все забываю печали.
Счастье исключает старость. Кто сохраняет способность видеть прекрасное, тот не стареет.
(Молодость счастлива, потому что обладает способностью видеть прекрасное. Когда эта способность утрачивается, начинается безнадежная старость, увядание, несчастье.)
Какое счастье быть молодым, так волноваться, так остро чувствовать каждый оттенок краски, формы и всей непостижимости бессмысленности человеческой деятельности!
Великие составные части счастья: иметь чем заняться, что любить и на что надеяться.
Они сидели на ступенях собора, смотрели на раскинувшийся внизу Монмартр, ели багет и были безмерно счастливы тем особым счастьем, когда знаешь, что небо ясное, птицы поют, а впереди жизнь без конца и без края.
Я скучаю по глупым надеждам и тихим дням,
когда счастье казалось возможным и логичным.
По смущённым, смешно отстранённым нам,
не меняющим журавлей на пустых синичек.
Я скучаю, солнце. По Правде. По тишине –
не такой, в которой висит напряженно ревность,
а по той, спокойной и светлой, в тебе и мне,
в тишине, из которой неслышно родится вечность.
Cлайд с цитатой