Я заплетаю бережно косы и вплетаю в них цветы.
Прозрачный восторженный город, ажурные ноты, мечты.
И щебечут изнеженно птицы от трогательной красоты.
Я влюблюсь сегодня в кого-то...
Быть может, это ты?
Я заплетаю бережно косы и вплетаю в них цветы.
Прозрачный восторженный город, ажурные ноты, мечты.
И щебечут изнеженно птицы от трогательной красоты.
Я влюблюсь сегодня в кого-то...
Быть может, это ты?
И на выдохе осень замолчала.
Капли дождя превращались в большие грунтовые шары.
Знаешь, я давно так уже не скучала.
Не спасают от холода ни одни шарфы...
С вами ведь случается желание жить? Так просто с ничего охватывает страсть совершенно ко всему. И утро прекрасное, и кошка необычайная, и сама я почти совершенство. Даже эти «почти» с напылением влюбленности. А все вокруг искрит фанфарами встречающего поезда. Будто все пространство наконец дождалось меня в этом новом пункте, обнимает и благодарит за возможность побыть вместе.
И я думаю, что нужно это запомнить.... Нет, не эти многочисленные уютные детали, а номер поезда и пункт назначения.
Приезжать сюда почаще и не лениться.
С вами ведь случается желание жить? Так просто с ничего охватывает страсть совершенно ко всему. И утро прекрасное, и кошка необычайная, и сама я почти совершенство. Даже эти «почти» с напылением влюбленности. А все вокруг искрит фанфарами встречающего поезда. Будто все пространство наконец дождалось меня в этом новом пункте, обнимает и благодарит за возможность побыть вместе.
И я думаю, что нужно это запомнить.... Нет, не эти многочисленные уютные детали, а номер поезда и пункт назначения.
Приезжать сюда почаще и не лениться.
Когда страус прячет голову в песок при приближении врага, он надеется заставить врага исчезнуть как бы «по волшебству». Если девушка теряет сознание, когда на нее собираются напасть, то, по мнению Сартра, это не просто реакция организма: на подсознательном уровне это такая же попытка заставить насильника удалиться «по волшебству».
Все эмоции, утверждает Сартр — заменители действия. Например, мужчина влюбляется в девушку. Если она тоже находит его привлекательным, они заключают друг друга в объятия, и он высвобождает свое желание обладать ею, предаваясь любви. Если она отвергает его, как Мария Пинеда отказала Ортеге, то желание нарастает, поддерживаемое постоянными тягостными размышлениями, до тех пор, пока он страстно, безумно не влюбляется в девушку, полностью оказавшись захваченным эмоцией, которая является заменителем физической любви. Точно так же человек, который рассердился и подавляет свою злость, создает огромный внутренний «запас» гнева, несоизмеримый с причиной, породившей его. Человек, который дает выход отрицательным эмоциям криком или дракой, перестает чувствовать гнев.
— Лидия, — спросила Ирина своим бодрым голосом, — ты еще не влюблена?
— Я не отвечаю на неприличные вопросы, — ответила Лидия.
А он был безнадежно прав…
А он был безупречно трезв…
Оставляя её по утрам…
Он спускался всегда с небес…
И весь день человек стальной,
Он держался, как только мог…
К ночи он приходил домой,
Совершенный, усталый бог…
Он брал в руки её ладонь…
Делал шаг из замерзшей тьмы…
И на входе шептал пароль –
Хорошо, что есть Ты… и Мы…
И она прогоняла мглу…
Прижимала его к себе…
И касанием влажных губ
По шершавой сухой щеке…
Тихо в душу впустив его…
Отпирала свои замки…
Знаешь, это важней всего,
Что на свете есть Ты и Мы…
Этот гад смоется, потому что гады всегда смываются, а я буду страдать, потому что влюблённые дуры всегда страдают.
— О Бо-оже! Ты что, действительно хочешь, чтобы на первое наше с Гидеоном свидание я пришла в пакете для мусора и с дуршлагом на голове?
Лесли замешкалась.
— Но ведь это искусство! К тому же это весело. И бесплатно, — пояснила она. — Кроме того, он так в тебя втрескался, что ему уже наплевать, что на тебе надето.
— Это забавно, — сказал я. — Это очень забавно. И быть влюбленным тоже страшно забавно.
— Ты думаешь? — Глаза ее снова стали плоскими.
— То есть не в том смысле забавно. Это до некоторой степени приятное чувство.
— Нет, — сказала она. — По-моему, это сущий ад.
— Хорошо быть вместе.
— Нет. По-моему, ничего хорошего.
— Разве ты не хочешь меня видеть?
— Я не могу тебя не видеть.