И хотя про тебя много книг,
Ты бы, дрянь, уместилась в пять слов.
И хотя про тебя много книг,
Ты бы, дрянь, уместилась в пять слов.
Торопись захлебнуться весной,
Подойди, я тебя утоплю.
Напугаю смешной глубиной,
Отменю, но прикончу к утру.
Но ведь это же стоит того,
Но ведь это же стоит, кивай.
Открываем глаза и на дно,
В этот раз обещай не дышать...
Такую речь толкнули, – продолжал Татарский. – Я тогда уже в Литинститут готовился – так даже расстроился. Позавидовал. Потому что понял – никогда так словами манипулировать не научусь. Смысла никакого, но пробирает так, что сразу все понимаешь. То есть понимаешь не то, что человек сказать хочет, потому он ничего сказать на самом деле и не хочет, а про жизнь все понимаешь.
Люди различаются еще тем, что одни прежде думают, потом говорят и делают, а другие прежде говорят и делают, а потом уже думают.
Пока ничего не сказано вслух, кажется, что ничего и не происходит, что точка невозврата еще не пройдена.
Мы в свободе, но эти просторы давят как фобия
Утопия, бездомные души достойны Нобеля.