У всех нас есть эти маленькие серые клеточки в голове, но только избранные знают, как ими пользоваться...
Память — это чудесный дар. Обладая ею, не чувствуешь, что прошлое это не то, что куда-то ушло.
У всех нас есть эти маленькие серые клеточки в голове, но только избранные знают, как ими пользоваться...
Память — это чудесный дар. Обладая ею, не чувствуешь, что прошлое это не то, что куда-то ушло.
Слово — самое смертоносное из всех разоблачений.
— Предпочитаете действовать в одиночку, лорд Мэйфилд?
— Я часто убеждался в том, что это надежнее.
Не забывайте, старики, хотя их и считают неспособными к энергичным действиям, тем не менее обладают обширным опытом.
Увы, такова жизнь! Она не позволяет нам устраиваться так, как нам удобно. Она не позволяет нам укрыться от эмоций и подчиняться исключительно разуму, а не сердцу! Мы не можем приказать себе: «Я буду чувствовать то-то и то-то, и не больше. Жизнь отнюдь не всегда логична!
Порой, Гастингс, я сожалею о своих высоконравственных устоях. Было бы приятно, для разнообразия, попробовать нарушить закон.
Осторожность — лучшее оружие.
– В этом городке я чувствую себя белой вороной. Что касается вас, Пуаро, то вы и вовсе выглядите заморской птицей.
– По-вашему, я похож на иностранца?
– Как две капли воды, – заверил его я.
– Но ведь на мне костюм английского покроя, – задумчиво произнес Пуаро.
Вызывать гонения на человека, который уже пострадал от рук закона и правопорядка, – это мне не по душе. Я не заступаюсь за Арчера. Он закоренелый браконьер – один из тех развеселых бездельников, которые водятся в любом приходе. Но что бы он там ни сказанул сгоряча, когда его посадили, это еще не значило, что, выйдя из тюрьмы, он все еще будет лелеять планы мести.
Свежий воздух неплох на улице, где ему и надлежит быть. Но зачем впускать его в дом?