— Извини, я такой бомж, что даже к чаю ничего не принесла.
— Извини, я такой бомж, что у меня даже чая нет. Проходи.
— Извини, я такой бомж, что даже к чаю ничего не принесла.
— Извини, я такой бомж, что у меня даже чая нет. Проходи.
Мне иногда кажется, что моя голова — это ворота, мозг — вратарь, а любая новая информация — это мячи, и они летят в ворота один за другим, а усталый раздражённый мозг отфутболивает их с возмущённым криком: «Пошли вон! Как-то без вас жили и дальше проживём! Достали!» Но всё же какая-то информация в ворота залететь успевает, и эти случайные мячи и составляют мой скудный багаж знаний.
— Андрюш, ты ещё жениться не собираешься? — ласково спросила тётя.
— Да как-то не на ком.
— Зачем ему жениться? — посуровел дядя. — Пусть гуляет.
— Да я как бы не гуляю.
Дядя посмотрел на него с недоверчивым изумлением — племяннику он больше не завидовал.
— Тебе двадцать один год. Тогда что ты делаешь?
Андрей стушевался.
— Ну я… работаю.
Дядя разочарованно покачал головой.
— ЧТО ЭТО БЫЛО?
— Пропаганда чистоты русского языка.
— ЗАЧЕМ?
— Потому что я филолог, и мне больно.
— Слышь, Андрюха, ты мент или кто? Почему ты его не задержал?
— Во-первых, у меня обед, — спокойно начал Хордин, — а во-вторых, следователи не носят оружия.
— Как это не носят? А чем вы тогда работаете?
— Мозгом. — Андрей показал на висок.
— Слышь, Катька. Я тут понял, что мне нравятся девушки постарше. Ну… слегка за двадцать.
Катя даже воду выключила в предвкушении.
— У тебя ведь есть подруги. Может, познакомишь? — продолжил брат. — Мне ж немного надо. Чтоб красивая была, стройная, умная, обеспеченная. Чтоб готовить умела, лишнее не болтала и мозг не выносила. И самое главное — чтоб она любила меня таким, какой я есть.
Катя закашлялась от смеха, а, успокоившись, тихо спросила:
— Киря, ты опять обчитался фэнтези?
Жизнь и так штука несладкая. А если я ещё сахар в чай перестану класть, то вообще хоть помирай.
[Гамильтон]
Йоу!
Он бы оставил тебя умирать
Под крики,
Но грядет революция,
И бедняки одержат в ней победу.
Тяжело слушать тебя, сохраняя серьезный вид.
Хаос и кровопролитие преследуют нас,
Не стоило даже говорить об этом.
Что скажешь о Бостоне?
Посмотри, какой ценой нам это досталось,
Сколько мы потеряли,
А ты говоришь о Конгрессе?!
Да мой пес более красноречив, чем ты!
Как ни странно, вы оба одинаково паршивы.
Король находится в Джерси?
Во имя революции!
[Сибери]
Не обращайте внимания на сброд,
Который кричит о революции,
В их сердцах нет места для ваших интересов.
Хаос и кровопролитие – это не решение проблемы.
Не позволяйте им ввести вас в заблуждение,
Этот Конгресс говорит не от моего имени.
Они ведут опасную игру,
Я молюсь, чтобы король проявил к ним снисхождение,
Позор, позор…
[Труппа] Во имя революции!
[Сибери] Не обращайте внимания…
[Гамильтон] Если ты повторишь это снова, я…
[Сибери] Который кричит…
[Гамильтон] Серьезно, смотри на меня, пожалуйста, а не в свои заметки!
[Сибери] Нет места для ваших интересов…
[Гамильтон] Если не хочешь сбавить тон, незачем вступать со мной в дискуссию.
Почему крошечный остров в море устанавливает цену на чай?
[Бёрр] Александр, прошу тебя…
[Гамильтон] Бёрр, лучше я буду прямолинейным, чем нерешительным,
Отбросим учтивость в сторону.
[Труппа] Тишина! Послание от короля!
Послание от короля!
[Все] Послание от короля!
— Ты не похожа на воспитанницу монахинь.
— Я не позволяла монахиням влиять на моё воспитание.