Дни Турбиных

— И ещё одна просьба, последняя. Здесь, без меня, конечно, будет бывать этот... Шервинский.

— Он и при тебе бывает.

— К сожалению. Видишь ли, дорогая моя, он мне не нравится.

— Чем, позволь узнать?

— Его ухаживания за тобой становятся слишком назойливыми. И мне было бы желательно...

— Что желательно было бы тебе?

— Ну я не могу тебе сказать, что... Ты умная женщина, прекрасно воспитана и прекрасно понимаешь, как надо держать себя, чтобы не бросить тень на фамилию Тальберг.

— Хорошо, я не брошу тень на фамилию Тальберг.

— Я же не говорю тебе о том, что ты можешь мне изменить. Я прекрасно знаю, что этого быть не может.

— Почему ты полагаешь, Владимир Робертович, что этого не может быть?

— Елена, Елена, Елена! Я тебя не узнаю! Замужняя дама! Изменить! Пятнадцать одиннадцатого, я опаздываю.

Другие цитаты по теме

Кент всегда говорил, что у меня нет воображения... Неправда, с воображением у меня всё в порядке. Нужно богатое воображение, притворяться много лет, что ничего не понимаешь... Я стирала его рубашки и от них пахло духами, хотя я сама никогда ими не пользовалась.

Если ваша жена вам изменяет, то вы становитесь либо посмешищем, если об этом не подозреваете, либо сообщником, если об этом знаете, либо неврастеником, если от этого страдаете.

Измена, как и любое другое преступление, порождает множество улик, улики — побочный продукт измены, как кислород у растений или говно у людей.

— Боже ты мой! Что я за человек!?

— Ты такая же, как куча других людей, Сара, как очень многие люди. Можно армию укомплектовать из людей, которые оказывались в твоей ситуации. В буквальном смысле, можно собрать всех, кто изменял, и объявить войну верным людям и победить!

Вот живёшь-живёшь, и тебе кажется, что впереди — целая вечность. А отец твой возьми да и умри. Ты думаешь, что у тебя счастливый брак, и тут выясняется, что твоя жена спит с твоим боссом. Ты думаешь, что твой брат — говно, и вдруг обнаруживаешь, что ты сам говно. Всё это как минимум, довольно познавательно.

— Ну почему нам нельзя остаться друзьями?  — произносит она.

—  Ты спишь с моим боссом. Это довольно веская причина.

Она закрывает глаза, призывая на помощь всё бездонное терпение, которое требуется, чтобы иметь со мной дело.

— Ты прав, я не святая,  — говорит она, всем своим видом показывая, что я кругом не прав, а она святая, но ей скучно со мной спорить.  — Мне было очень плохо, и от желания снова стать счастливой я поступила непростительно. Я разрушила нашу жизнь, и ты меня за это ненавидишь.

— Я, конечно, всё понимаю, но, Марина Владимировна, у нас двоемужество наказуемо по закону!

— Да, да, да. Я знаю. Просто спать с другим мужчиной — это ничего, а быть ему женой — это аморально.

Как трудно стало обладать женщиной. Когда-то муж возвращался с охоты на два часа раньше, чем было условлено, и находил в постели своей супруги какого-нибудь этакого пухлого красавчика. Что я говорю — в постели? Достаточно было застать ее в комнате вдвоем с мужчиной, и все уже было ясно. А в наши дни деловая жизнь вынуждает ее, хочет она того или не хочет, демонстрировать мужчинам свои икры, а в некоторых конторах занимаются любовью с такой же легкостью, как моют руки, — главным образом для того, чтобы украсть у нас, работодателей, несколько минут рабочего времени! Можно ли думать о разоблачениях, когда супружеская измена так же мало бросается в глаза и столь же мало значит, как мытье рук?

— Мой брак трещит по швам и я не знаю, как его сохранить.

— В чужой постели этого не сделаешь.

— Думаешь, стоит его бросить?

— Мужчина, как собака. Нагадил на ковер — дай газеткой по морде. Если это вошло в привычку — сдай в питомник.