— Боже ты мой! Что я за человек!?
— Ты такая же, как куча других людей, Сара, как очень многие люди. Можно армию укомплектовать из людей, которые оказывались в твоей ситуации. В буквальном смысле, можно собрать всех, кто изменял, и объявить войну верным людям и победить!
— Мне не нужен ещё один развод! Хорас, я не выдержу! То есть, что было — то было. Я тебя не виню и не виню себя, это случилось... Но если это случится со мной опять, о чём это говорит?
— О том, что дерьмовый из тебя брачный партнёр! Это нормально! Из меня — тоже. Это не делает тебя плохим человеком, просто не выходи замуж. Уходи и не повторяй этого. Будь одна — как я. Нельзя оставаться в этом дерьме, пытаясь игнорировать очевидное. Это дурдом, так живут католики...
Кент всегда говорил, что у меня нет воображения... Неправда, с воображением у меня всё в порядке. Нужно богатое воображение, притворяться много лет, что ничего не понимаешь... Я стирала его рубашки и от них пахло духами, хотя я сама никогда ими не пользовалась.
Если ваша жена вам изменяет, то вы становитесь либо посмешищем, если об этом не подозреваете, либо сообщником, если об этом знаете, либо неврастеником, если от этого страдаете.
Измена, как и любое другое преступление, порождает множество улик, улики — побочный продукт измены, как кислород у растений или говно у людей.
Вот живёшь-живёшь, и тебе кажется, что впереди — целая вечность. А отец твой возьми да и умри. Ты думаешь, что у тебя счастливый брак, и тут выясняется, что твоя жена спит с твоим боссом. Ты думаешь, что твой брат — говно, и вдруг обнаруживаешь, что ты сам говно. Всё это как минимум, довольно познавательно.
— Ну почему нам нельзя остаться друзьями? — произносит она.
— Ты спишь с моим боссом. Это довольно веская причина.
Она закрывает глаза, призывая на помощь всё бездонное терпение, которое требуется, чтобы иметь со мной дело.
— Ты прав, я не святая, — говорит она, всем своим видом показывая, что я кругом не прав, а она святая, но ей скучно со мной спорить. — Мне было очень плохо, и от желания снова стать счастливой я поступила непростительно. Я разрушила нашу жизнь, и ты меня за это ненавидишь.
— Я, конечно, всё понимаю, но, Марина Владимировна, у нас двоемужество наказуемо по закону!
— Да, да, да. Я знаю. Просто спать с другим мужчиной — это ничего, а быть ему женой — это аморально.
Как трудно стало обладать женщиной. Когда-то муж возвращался с охоты на два часа раньше, чем было условлено, и находил в постели своей супруги какого-нибудь этакого пухлого красавчика. Что я говорю — в постели? Достаточно было застать ее в комнате вдвоем с мужчиной, и все уже было ясно. А в наши дни деловая жизнь вынуждает ее, хочет она того или не хочет, демонстрировать мужчинам свои икры, а в некоторых конторах занимаются любовью с такой же легкостью, как моют руки, — главным образом для того, чтобы украсть у нас, работодателей, несколько минут рабочего времени! Можно ли думать о разоблачениях, когда супружеская измена так же мало бросается в глаза и столь же мало значит, как мытье рук?
Cлайд с цитатой