— Лиам. Выходи за меня снова, на этот раз по-настоящему.
— Разве это вопрос?
— Это значит «да»?
— Нет. Это ещё как «да».
— Лиам. Выходи за меня снова, на этот раз по-настоящему.
— Разве это вопрос?
— Это значит «да»?
— Нет. Это ещё как «да».
— Кольцо моего отца? Но как ты..?
— Подкупила горничную, чтобы та выкрала его у твоей матери, но давай об этом потом, у меня тут важная речь.
Постой, папа. Я решила, что мне не нужна твоя фамилия. Во мне течёт твоя кровь. Этого хватит, чтобы править миром.
— Странно. Я всеми силами тяну тебя из семейного болота, а ты сама ныряешь обратно.
— Я не хочу, но должна, чтобы Адам знал: будет играть с огнём, то сгорит, обожжётся, запалится, испечётся... Достаточно, у меня закончились синонимы.
В любых переговорах надо убедить противника, что ты сильнее, даже если у тебя нет ни шанса.
Знаешь, я выросла в семье, где, если ты не ударишь кого-нибудь ножом в спину перед ужином, ты не получишь десерт, так что я иногда забываю, что в этом мире ещё есть порядочные люди.
— Я не знаю, почему ты хочешь, чтобы Лиам был честен с тобой, когда ты не честна с ним.
— О чем ты говоришь?
— Ты вроде ненавидишь маски, а сама свою вообще не снимаешь. Я имею в виду, что ты совершенно не хочешь, чтобы кто-то узнал настоящую Фэллон. Вот так.
— На меня не рассчитывайте. Я определенно не буду веселиться, пока Блейк в тюрьме.
— Правда? Кажется, сейчас самое время веселиться. О, не надо мне сейчас злую мачеху показывать.
— Она сказала, будто ты меня любишь, что разумеется полный бред.
— Разве? Я раз за разом связываюсь с тобой, хотя от тебя одни проблемы.
— Не только проблемы, но и деньги. Много, много денег.