— Чтобы вам родиться вновь, — пел Джибрил Фаришта, кувыркаясь в небесах, — прежде надо умирать. Хо джи! Хо джи! Чтоб на грудь земли упасть, прежде следует взлетать. Тат-таа! Така-тум! Как начать смеяться вновь, если слезы не ронять? Как любовь завоевать, если прежде не вздыхать?
Теперь я знаю, что такое смерть, но бессмертие стало понятнее. Жизнь — не для счастия: в этой мысли заключено великое утешение. Жизнь — для души; следственно, Маша не потеряна.
До рождения ты не нуждался ни в чём,
А родившись, нуждаться во всем обречён.
Только сбросишь гнет постыдного тела,
Снова станешь свободным, как Бог, богачом.
Как я могу это знать, почему я так непоколебимо убежден, что смерть не разлучает нас с теми, кого мы любим?
Потому что ты, кого я люблю сегодня потому что она и я умирали уже миллионы раз до этого, и вот мы снова в эту секунду, в эту минуту, в этой жизни снова вместе! Смерть не более разлучает нас, чем жизнь!
Глубоко внутри души каждый из нас знает вечные законы, и один из них состоит в том, что мы всегда будем возвращаться в объятия того, кого мы любим, независимо от того, расстаемся ли мы в конце дня или в конце жизни.
Такой уж издревле порядок идёт:
В годину ли смерти, в годину ль рожденья
Героям не делают предупрежденья.
Разве идеалы существуют для того чтобы их достигнули? Разве мы, люди, живем для того чтобы отменить смерть? Нет, мы живём чтобы бояться её, а потом снова любить, и как раз благодаря ей жизнь так чудесно пылает в иные часы.
Только о двух вещах мы будем жалеть на смертном одре — что мало любили и мало путешествовали.
Cлайд с цитатой