Там, в лазурной дали,
разливает сияние солнце,
но печалью сквозят
эти горы в зелени свежей,
что вокруг безмолвно застыли...
Там, в лазурной дали,
разливает сияние солнце,
но печалью сквозят
эти горы в зелени свежей,
что вокруг безмолвно застыли...
Печали полный радостный рассвет,
Смешавший краски нежности и боли,
Пусть будет людям памятен, доколе
Есть в мире скорбь, а состраданья нет.
Чертившее на небе ясный след,
Лишь солнце соболезновало доле
Двух душ, разъединенных против воли,
Чтобы погибнуть от невзгод и бед.
Лишь солнце видело: обильной данью
Наполнилась могучая река,
Взяв у влюбленных слезы и рыданья.
И слышало: мольба их столь горька,
Что может и огонь смирить, страданья
Уменьшив осужденным на века.
Осень похожа на изысканную болезнь: сначала ты любуешься сменой красок, хватаешь руками листопады, но уже начинаешь чувствовать какую-то нездешнюю печаль и проникаешься тихой нежностью к любимым и близким, словно бы завтра с последним упавшим на асфальт листом исчезнут и они. Но время идёт и поэтический флер спадает с осени, обнажая голые деревья, холод, пасмурную слякоть и первый мокрый снег, быстро превращающийся в грязь под ногами простуженных людей с угрюмыми лицами.
Бывает, и дождь-то льет, и буря-то воет, и в такой вот ненастный день найдет беспричинная радость, и ходишь, ходишь, боишься ее расплескать. Встанешь, бывает, смотришь прямо перед собой, потом вдруг тихонько засмеешься и оглядишься. О чем тогда думаешь? Да хоть о чистом стекле окна, о лучике на стекле, о ручье, что виден в это окно, а может, и о синей прорехе в облаках. И ничего-то больше не нужно. А в другой раз даже и что-нибудь необычайное не выведет из тихого, угнетенного состояния духа, и в бальной зале можно сидеть уныло, не заражаясь общим весельем. Потому что источник и радостей наших, и печалей в нас же самих.
Было то время года, то время дня, когда ткань вещей пропитывается легкой щемящей печалью.
О солнце! Странник ты, повсюду знаменитый.
Из этих странствий мне подарок принеси ты:
Кого ты на путях любви нашло сегодня
С печалью на лице и болью, в сердце скрытой.
На душе скребли кошки — и печаль, ранее светлая, превращалась в глухую тоску, становясь с каждой минутой все темнее, словно там, внутри, садилось солнце.
Я ждала в своей жизни момент,
когда из-за туч выглянет новая звезда,
которая затмит само Солнце,
которая заставит иссохшие рудники в моей душе вновь наполниться искрящейся водой,
когда на пустынном месте, оставшемся от погибшего города, появится новая местность и заполнится еще более добрыми жителями,
которая подойдет ближе, прижмет к себе и вдохнет в меня жизнь.
И это в самом деле произошло.
Спасибо тебе.
Осенний вечер так печален;
Смежает очи тающий закат…
Леса в безмолвии холодном спят
Над тусклым золотом прогалин.
Озер затихших меркнут дали
Среди теней задумчивых часов,
И стынет всё в бесстрастьи бледных снов,
В покровах сумрачной печали!