Над ней не властны годы. Не прискучит
Ее разнообразие вовек.
В то время как другие пресыщают,
Она тем больше возбуждает голод,
Чем меньше заставляет голодать.
В ней даже и разнузданная похоть -
Священнодействие.
Над ней не властны годы. Не прискучит
Ее разнообразие вовек.
В то время как другие пресыщают,
Она тем больше возбуждает голод,
Чем меньше заставляет голодать.
В ней даже и разнузданная похоть -
Священнодействие.
Когда б держали в войске
Не только жеребцов, но и кобыл,
От жеребца немного было б толку.
Бабой-то и сам черт подавится, не то что змея. Баба, как говорится, была бы угощением для богов, не состряпай ее сатана. Ну и гадит же богам это поганое отродье, черти. Не успеют боги сотворить десяток женщин, ан глядь — черти уже и совратили пяток.
— Чем кончится сраженье, как считаешь?
— А чем кончится бубонная чума?
Конечно, смертью. Пусть возьмет зараза
Распутную египетскую тварь!
В разгаре битвы, в миг, когда успех
И пораженье станут близнецами!
Теперь у мира две звериных пасти.
И сколько ты им пищи ни бросай
Одна из них другую загрызет.
Назвать бы можно ярость боязнью страха.
В этом состоянье способен голубь заклевать орла.
У полководца нашего отвага растет за счет ума.
А если храбрость без разума, тогда бессилен меч...
Ее язык не слушается сердца,
А сердце не владеет языком.
Так пух лебяжий, зыблемый волнами,
Не ведает, куда он приплывет.
Когда их божественным величествам заблагорассудится прибрать к себе мужнюю жену, то мужу следует утешаться мыслью о том, что найдутся портные, которые сошьют ему новое платье взамен старого тряпья. Коли бы в мире не существовало других женщин, то потеря Фульвии была бы тяжелым ударом, тут было бы о чем горевать. Но твоя беда поправима: износилась старая исподница, будет новая юбка. Поверь мне, надо натереть глаза луком, чтобы плакать по такому поводу.