Это было осенью сорок второго года.
«Ну, будь здоров!
Наверно, не свидимся больше.
Останемся мы живы или нет,
Виды наши на будущее плохи,
И впереди только темнота».
Так, подшучивая над собой,
В неуклюже сидящей на нас форме,
С нелепыми ружьями,
Мы уходили из ночного квартала по одному
И гасли, как огоньки.
Никто не может оставаться в стороне и заниматься каким-то совсем другим делом, так как любой может быть так или иначе использован для дела войны. Ей нужны энергии всех.
Солдатам не светит хорошая смерть,
Им светит крест возле поля боя.
Крест из дерева вгонят в земную твердь
У павшего воина над головою.
Солдат кашляет в дыму и корчится,
А вокруг грохот взрывов, огонь и вой.
Солдат, пока атака не кончится,
Задыхаясь, не верит, что он живой.
Война... никто больше не заводит часов. Никто не убирает свеклу. Никто не чинит вагонов. И вода, предназначенная для утоления жажды или для стирки праздничных кружевных нарядов крестьянок, лужей растекается по церковной площади. И летом приходится умирать...
Подумать было страшно, сколько народу погибло с обеих сторон только потому, что никому не пришло в голову самое простое — поговорить.
В пустыне в песках догнивают одни,
Плaмя костров поглотило других.
Поняли всю бесполезность войны
Те, кто случaйно остaлись в живых.
Мы никогда не уверены в том, что мы вернёмся назад живыми, потому что война – это ад на земле, и я знаю, о чём я говорю. Но мы уверены в том, что добро, сострадание и милосердие работают сильнее любого оружия.
Люди.… Всего лишь глупые обезьяны! Способные ради наживы идти по головам, устраивать войны, врать, чтобы сталкивать друг против друга народ.… А все для чего? Только ради денег…
Пусть на себе не испытали мы
Любви пленительный угар,
Но в двадцать лет уже обстреляны
Мы в тяжких, гибельных боях.
И хорошо уже умеем мы
Стоять на линии огня.
Cлайд с цитатой