Джон Рональд Руэл Толкин. Властелин Колец

Был свет еще не пробужден,

Когда, стряхнув последний сон.

Великий Дарин, первый гном,

Легко шагнул за окоем

Высоких колыбельных скал

И в лунной тьме ему предстал

Неназванною новизной

Новорожденный мир земной.

Дарил он землям имена,

И оживала тишина.

Другие цитаты по теме

– Ничто не затмит в моих очах красоты эльфийской Владычицы, – сказал он Леголасу, сидевшему с ним в одной лодке. – Отныне я смогу называть прекрасным только то, что исходит от нее. – Он приложил ладонь к груди и воскликнул: – Зачем я только пустился в этот Поход? Скажи, Леголас! Что мог я знать о главной опасности, подстерегавшей меня на пути? Прав был Элронд: нам не дано было предугадать, что нам повстречается. Я боялся тьмы, боялся пытки, и этот страх не остановил меня – а оказалось, что опаснее всего свет и радость. Если бы я о том ведал, я никогда не отважился бы покинуть Ривенделл. Прощание с нею нанесло мне такую рану, что куда там Черному Властелину, даже если бы я прямо сегодня попал к нему в руки!

– Ладно, ладно, некогда ломать голову над загадками, – торопил Гимли. – Идемте, перенесем Боромира к Реке!

– Когда-нибудь разгадывать загадки придется, если мы хотим выбрать верную дорогу, – возразил Арагорн.

– А есть ли она, эта верная дорога? – усомнился гном.

– Ничто не затмит в моих очах красоты эльфийской Владычицы, – сказал он Леголасу, сидевшему с ним в одной лодке. – Отныне я смогу называть прекрасным только то, что исходит от нее. – Он приложил ладонь к груди и воскликнул: – Зачем я только пустился в этот Поход? Скажи, Леголас! Что мог я знать о главной опасности, подстерегавшей меня на пути? Прав был Элронд: нам не дано было предугадать, что нам повстречается. Я боялся тьмы, боялся пытки, и этот страх не остановил меня – а оказалось, что опаснее всего свет и радость. Если бы я о том ведал, я никогда не отважился бы покинуть Ривенделл. Прощание с нею нанесло мне такую рану, что куда там Черному Властелину, даже если бы я прямо сегодня попал к нему в руки!

Благодарю тебя. Слова твои, без сомнения, истинны. Но увы – они не согревают сердца. Не память нужна ему. Память лишь зеркало ушедшей жизни, пусть чистое, как Келед-зарам, но всё же зеркало. Во всяком случае, так думают гномы. Для эльфов прошлое вечно продолжается, и память у них — как живая жизнь; а мы вспоминаем о том, что ушло, и наша память подернута холодком...

Обнажены были бледные мечи, но я не узнал, так же ли они оказались остры, как прежде, поскольку, кроме страха, Мертвым не потребовалось никакого оружия.

– Боюсь, теперь он нанесет удар быстрее, чем замышлял!

– Кто торопится, часто бьет мимо.

– Может быть, здешние люди поступают мудро, помалкивая об этих пещерах: наверное, одного трудолюбивого гномьего семейства с молотками в руках хватило бы, чтобы напортить столько, что потом никаким гномам не поправить!

– Ты не прав, – возразил Гимли. – Сердце гнома не может остаться равнодушным к такой красоте. Дети Дьюрина не стали бы добывать тут каменья. Даже золото и алмазы нас не соблазнили бы. Разве ты срубил бы на дрова цветущую весеннюю рощу?

Обнажены были бледные мечи, но я не узнал, так же ли они оказались остры, как прежде, поскольку, кроме страха, Мертвым не потребовалось никакого оружия.

Позарастают беды быльем,

Вспыхнет клинок снова

И Короля назовут королем

В честь короля иного...

– Мошкарные Болота называется! Да тут больше мошкары, чем болот!

– И чем они только питаются, когда поблизости нет хоббитов?