В старости, если ничего не болит, значит, вы умерли.
Чем дольше живёшь, тем теснее кажется мир.
В старости, если ничего не болит, значит, вы умерли.
В старости не поспеваешь за торопливой новизной, которая кажется лавиной нелепостей и ошибок, и хочется чего-то давнего, знакомого, привычного.
— Ух ты, я постарел! Хорошо, что не облысел окончательно… А что это на мне?
— Это антирадиационный костюм.
— Ах да, конечно! Последствия глобальной ядерной войны.
Вам трудно понять пока, но постарайтесь: одиночество – это далеко не всегда страшно. Гораздо страшнее, если вы – ради того, чтобы не испортить себе старость, которая у вас так далеко и о которой вы еще ничего не знаете, – своими руками сейчас испортите настоящее…
Те, кто любят по-настоящему, никогда не стареют; они могут умереть в преклонном возрасте, но они уходят молодыми.
Быть старым не страшно. Ждать близкого конца не страшно. Страшно уходить непонятым. Такое впечатление, будто прожил жизнь зря. Я прошу тех, кто будет читать это, отнестись к моему научному архиву внимательно и непредвзято. Прошу не считать меня старым выжившим из ума чудаком. Чудакам не доверяют руководство такими проектами, как «Радуга». Я очень надеюсь (и почти верю в то), что в будущем я буду оценен по достоинству. Дело не столько в оценке (зачем покойнику слава?), сколько в том, чтобы мои изобретения не пропали бы зря, чтобы они принесли людям пользу. Это единственное, чего я хочу.