Платформа (El hoyo)

Другие цитаты по теме

Я думала, тот, кто взял книгу, будет добрее к животным. Никто никогда книгу сюда не брал. Люди приносили всякое: стволы, арбалеты, ножи, факелы, клюшки, биты, даже велотренажер.

— Слушай, я тут одну штуку понял, в нашем лагере все прям, как там.

— Где там?

— На зоне. Администрация, режим, запретка, авторитеты, шныри и стукачи. А мы с тобой вертухаи получаемся. Я теперь Вышкина в чем-то понимаю. Ну и на кой тогда когти рвать? Променять одну клетку на другую? Сенека в таком случае сказал бы так: «Весь мир тюрьма, но разного режима».

— Ты к чему клонишь? Че, вернуться хочешь?

— Ни черта ты не понял. Ты вот про свободу твердил, а где она? Есть только то, что ты сам для себя выбрал.

— «Он обернулся, и в комнату вошла она. Длинные стройные ноги. Короткая юбка... А выше — полные, круглые груди — словно две дыни. Налитые, сочные, плотные...»

— Что? Словно дыни? Вечно у тебя сравнения с овощами. А дыни какого сорта? Канталупы? А может, лучше — арбузы?

— Дура, это литература! Люди любят такие сравнения. Они создают настрой.

— Глупость какая-то.

— Это чувственно, романтично!

— Рано или поздно вы меня поймете.

— Ты настоящая?

Опубликовать свою книгу — значит добровольно выйти на публику без штанов.

Плодоносным обычно считали то, что было злободневным для данного общественного устройства.

— Эш, знакомься, это наша подруга Вайлет.

— Тебе никто не говорил, что ты похож на Зака Эфрона?

[...]

— Это же человек, верно? Или местность?

Миссис Таниос в самом деле была верной женой и любящей матерью. И действительно чем-то напоминала уховертку.

— Есть вещи, о которых лучше не говорить.

— Как что?

— Ну, знаешь... Например, когда ты сморкаешься в свой носовой платок и кладешь его обратно в сумочку, и потом позже ты суешь туда руку за помадой или ещё чем-нибудь...

— ... И ты касаешься его. Окей, ты права. Есть вещи, о которых лучше не говорить.