— Это их судьба, их данные. Ты их просто украл и свел вместе. Не тебе ими управлять.
— Дело не во мне. Просто люди не должны знать о себе некоторые вещи.
— А кто это решает? Ты?
— Это их судьба, их данные. Ты их просто украл и свел вместе. Не тебе ими управлять.
— Дело не во мне. Просто люди не должны знать о себе некоторые вещи.
— А кто это решает? Ты?
— За границей были проблемы с крысами. Было так скверно, что мы сами ставили крысоловки в казармах. Доска вела к приманке, привязанной над ведром с водой. Крысы бежали по доске, падали в ведро и тонули. Безболезненно. Но если налить слишком много воды, они плавали часами, страдая, потому что у них была надеджа. Но у них не было ни шанса, как у всех нас по милости твоей системы.
— На надежде построено все наше общество.
— На ложной надежде. Я бы лучше жил в хаосе, чем в обществе, где у вас власть.
— Ты пробудил меня от сна, Бернард. Позволь сделать для тебя то же.
— Это не сон, Долорес... Это гребаный кошмар.
Говорят, есть два отца: один наверху, второй внизу. Они врут. Всегда был только дьявол.
И если заглянуть на самое дно, там будет лишь его отражение, смеющееся над тобой.
Я думаю, человечество — это тонкий слой бактерий на шарике из грязи, летящем сквозь пустоту. Я думаю, если бы Бог и был, он бы уже давно от нас отказался. Он дал нам рай, а мы его истощили. Мы добыли всё топливо и сожгли его. Мы поглощаем и испражняемся, используем и уничтожаем. А потом сидим... на маленькой кучке пепла, выжав всё самое ценное из этой планеты, и спрашиваем себя: «Почему мы здесь?» Хочешь знать, какая у тебя цель? Это очевидно. Ты здесь вместе с остальными, чтобы ускорить гибель планеты от энтропии. Послужить хаосу. Мы — черви, пожирающие труп.
— Я говорю себе, что у Бога есть план для каждого. Может, я просто пока его не вижу.
— Бог? Хренов божий план? В Санта-Клауса ты тоже веришь?