— Ты — мерзкий, бессовестный, вонючий нахал!
— Зато холостой.
— Ты — мерзкий, бессовестный, вонючий нахал!
— Зато холостой.
— Обычное недоразумение. Я сам во всем виноват.
— Ты же сказал, что-то с сердцем...
— Знаю. Но я ошибся. Мне очень жаль.
— Надеюсь, что тебе жаль, черт побери! Из-за тебя я три дня подряд пил, только сейчас трезвею. Кроме того, я двое суток сочинял надгробную речь. А ты, видите ли, не умираешь!
— Извини.
— Ты сделал из меня идиота! Я ревел, пил, сочинял, стриг газон...
— Я уже извинился.
— Так не поступают с лучшим другом!
— Как ты пахнешь... Это духи, которые я подарил тебе на день свадьбы?
— Не совсем, дорогой. Это те, на которые я их обменяла.
— Наши проблемы разрешены.
— Что?
— Мы нашли мужа для Джуди.
— Кого?
— Кого? Берта Пауера, конечно.
— Ты с ума сошел?! Выдать Джуди за этого идиота?! Уж лучше я останусь жить!
— Что с тобой случилось?
— В каком смысле?
— Обычно в такой ситуации ты умер бы от приступа ревности.
— Я?
— Абсолютно точно.
— Я совсем не ревнив!
— Помнишь, как-то у Бринкофов Ларри подал мне пальто?
— Он подал тебе пальто? Он подал мне повод его застрелить!
— Видишь, как ты ревновал меня.
— Что ты там делаешь?
— Таблетки от бессонницы для Джорджа.
— Ты что, аптекарь?
— Нет, но я не дура. Ты ведь знаешь Джорджа. Он думает, что не может уснуть без лекарства, и я леплю ему таблетки из сахара.
— И это помогает?
— Уже пять лет подряд. Знаешь, что самое смешное? Когда он принимает две таких, он засыпает вдвое быстрее.
— Это нужно опубликовать в медицинском журнале!
— Ни в коем случае.
— Почему?
— Он читает каждый выпуск!
— Из-за меня вы стали человеком-мумией.
— Ты тут не при чём. Я полез в драку и стал мумией сам.
— Идиот. Открой глаза!
А?... Ой!
Я открыл глаза и узрел такую картину: сижу на лавочке, а напротив меня стоит туша, поперёк себя шире, да ещё и с крыльями. И как же это он летает-то?
— Ты кто?
— Я — твоя смерть!
— А по отчеству?