Я знаю, на что люди способны ради любви — она придает храбрости, но не ума.
Она попросила, и я ее простил. Но, по правде, я простил за все, что она сделала и что могла сделать задолго до того дня. У меня не было выбора. Вот что означала любовь.
Я знаю, на что люди способны ради любви — она придает храбрости, но не ума.
Она попросила, и я ее простил. Но, по правде, я простил за все, что она сделала и что могла сделать задолго до того дня. У меня не было выбора. Вот что означала любовь.
— Битва уже близка. Пожелай мне удачи.
— Я не могу отпустить тебя, ничего не сказав. Наверное, пожелание удачи сойдет... Я люблю тебя, солдат!
— Пожелание удачи сойдет. Но «я люблю тебя» гораздо лучше. Может и наступит день, когда мы с тобой разлучимся, но это будет не сегодня.
— Я могла проявить смелость, могла отбиваться, я ненавижу себя за случившееся.
— Ты не могла это остановить.
— Я могла попытаться!
— Смелость была нужна, чтобы не сражаться, в противном случае он бы тебя убил.
Самые храбрые те, кто ясно видит, что ждет их впереди — и славу, и опасности, и несмотря на это встречают их.
Когда придет день, когда мы расстанемся... Если моими последними словами будут не «Я люблю тебя», это потому, что у меня не было времени.
— Я открылся. Никогда не сделаю этого снова. Это была ошибка. Набрался немного храбрости. Плохой выбор.
— Ага. Да, ты как... Ты как маленький оленёнок. Ты как маленький оленёнок, который пытается сделать свои первые шажки. И ты набираешься... ты набираешься храбрости и, наконец, чувствуешь баланс на своих маленьких изящных оленьих копытцах... И тогда приходит Арнольд и выстреливает тебе в лицо! Он стреляет в твоё маленькое оленье лицо.
— Да, он так и сделал. И у меня конвульсия. И кровь вытекает на снег.
— Да, ты маленький оленёнок с лицом тролля, кричащий и лежащий на льду.
— И думаю, где моя мама.
— Ага.